— Потому что каждый из игроков дает своим представителям определенные задания. Как только бОльшая часть этих заданий будет выполнена, игрок становится победителем, — пояснил мой собеседник. — Задания могут быть основными и дополнительными. Твоим основным заданием, скорее всего, было рождение наследника. Как только ребенок родился, богу засчитали победу.
Да уж. Правила… Хотя, с другой стороны, становится понятным одержимость Диара наследником…
Остаток завтрака мы молчали, каждый поглощенный собственными мыслями. Я думала о то, что случилось бы, если бы в Игре выиграл другой бог. Насколько сильно этот факт изменил бы мою жизнь? Почему вообще меня не избавили от приставаний дракона? Вопросы роились в голове, ответы на них никто не предлагал, так что оставалось жить по установленным другими правилам.
Следующие несколько суток прошли однообразно: чувственные ночи, «холодные» дни, безрезультатные попытки Шаринаса расшевелить меня. В общем, ничего нового. Кроме живописи. Дракон выделил комнату неподалеку от спальни, снабдил ее всем необходимым для творчества, и в свободное время я рисовала, выплескивая на картины раздражение и усталость. Пейзажи получались не столько мрачными, сколько фантастичными: пятилапые коты, четырехухие кролики, двенадцатиногие пауки… Увидев последнего, изображенного на холсте крупным планом, мой любовник вздрогнул.
— Воображение у тебя, — пробормотал озадаченно мужчина. — Радует, что Силой ты не владеешь. Иначе этот дом не пережил бы разгула твоей фантазии..
— Обычные картины он переносит спокойно, - заметила я, дорисовывая насекомому горевшие красным глаза.
— Обычные — это свежевыкопанный садовник или охранник с клыками? — иронично поинтересовался дракон. — Моя собственная охрана в ту комнату заходить боится.
Я лишь меланхолично пожала плечами. В тот день, когда Шаринас вызвала на подмогу брата, чтобы успокоить разбушевавшиеся «произведения искусства», дом обзавелся некой комнатой-сейфом: войти в нее можно было без проблем, причем любому желающему, выйти же… Если только запертые там картины позволят самоубийце найти обратную дорогу. Услышав о такой радикальной мере спасения слуг от альтернативной живописи, я предложила сжечь холсты. Любовник посмотрел на меня, как на маленького ребенка, и сообщил, что в этом случае освобожденная Сила разрушит как минимум полдома.
По ночам мне снился Берт: веселый и довольный жизнью, он во снах рос, играл, был счастлив и улыбался чужим женщинам, я же наблюдала за ним, словно через стеклянную стену и не имела возможности ни докричаться до сына: ни притронуться к нему. Просыпалась я в слезах. Шаринас, прознав о причине моих слез, разозлился и прошипел под нос что-то вроде: «Женщины! Мозгов у вас нет».