— У тебя барьер исчез, не восстанавливай его, — последовал непонятный ответ.
— Где исчез? Какой барьер? — отвлекшись от мыслей о сыне, я недоуменно посмотрела на собеседника.
— Тот самый, которым ты отгораживалась от всего мира, — любовник разделался со своим завтраком и теперь смотрел только на меня. — Твои истерики — последствие этого исчезновения. Через какое-то время все должно прийти в норму. А пока прекрати сдерживать свои чувства.
Потрясающе. Это мне что сейчас сообщили? Что у меня, как там будет по- научному? Я вроде бы читала что-то подобное в книгах по психологии… Ах, да, истерический синдром, возникший после избавления от психологического блока… Как-то так, кажется. В общем, истеричкой я стала… Чудная новость…
— И что мне положено, как истеричке? Молоко за вредность? — озвучила вслух я свои мысли.
Дракон, как и положено умному полубогу, понял смысл, но не отдельные слова.
— Завтра и послезавтра с тобой побудет Лисия. Я прослежу, чтобы вы обошлись без спиртного. В остальном хоть дом по камешку разберите. Надеюсь, двух суток мне хватит, чтобы разобраться с виновником всей этой ситуации. Пойдем, — Шаринас отставил тарелку, поднялся и подал мне руку, — слуги боятся заходить в твою художественную мастерскую, и я хочу понять, что именно их напугало.
И правда, что могло напугать таких стойких слуг полубога? Может, изредка оживающие картины? Вспомнив недавние смелые эксперименты Сверкающей, я поморщилась.
— Не уверена, что тебе понравится.
— Главное, чтобы жив остался, — ухмыльнулся, явно дразня меня, любовник.
Пришлось вставать и черепашьим шагом передвигаться в сторону мастерской.
Перед холстами Шаринас застыл надолго. На какой-то момент мне показалось, что он ведет мысленный диалог с картинами, слишком уж красноречивыми были его взгляды. Так обычно смотрят на случайного собеседника, когда стараются понять, что же за характер у этого незнакомого человека и чем такое общение может аукнуться в дальнейшем.
— Я вижу разницу в технике, — наконец-то отмер кронпринц. — Вот эти, с пейзажами, твои, они нарисованы уверенной руки. Остальные, с непонятными сюжетами… Чьи они?
— Лисии, — пожала я плечами.
— Она не побоялась взять твои кисти? — вскинул брови Шаринас. — Смелая. Или глупая.
— Почему? — поинтересовалась я. В ответ — легкая, загадочная полуулыбка. — Шаринас! Да что такого с этими кистями?
— Скажем так: они помогают увидеть то, чего боишься, — последовал наконец-то внятный ответ. — Каждый рисует и видит то, что пытается забыть. Или же хочет избежать… Помнишь свое звездное небо? Звезды там у тебя получились похожи на глаза…