«Как и пропускать развлечения, которые я собираюсь устраивать женихам», — добавила я про себя.
— Когда планируешь следующую встречу?
— С женихами? Послезавтра, наверное. Мне надо отдохнуть от них и морально, и физически. Здесь есть возможность оповестить их о времени и месте встречи?
— Конечно, — кивнула Кладира, — разошлем магических вестников. И раз уж завтра у нас свободный день, предлагаю отправиться в театр. Не сидеть же постоянно в четырех стенах.
Да как скажете. Можно и в театр. Мне сейчас было все равно, где и с кем проводить время до отъезда. Да и от Лорана следовало держаться подальше.
Лоран напомнил о себе сам: пришел забирать свои баночки из-под мази, вел себя сдержанно, был угрюм, на меня практически не смотрел. Видимо, его впечатлил очередной претендент на мою руку. Принц троллей — это не забитый малопоместный барон Гордон, не безденежный вояка Дортон и не хлыщ Нарон. Буркнув под нос что-то, что с одинаковой вероятностью могло быть и ругательством, и извинением, Лоран вышел из моей комнаты, на этот раз аккуратно прикрыв дверь.
Я проводила его задумчивым взглядом. Буйный характер и задетая гордость артара постоянно давали о себе знать, а ведь я пока только познакомилась с женихами. Упрямый, Лоран, даже узнав правду, продолжал вести себя так, будто перед ним Селенира. И это уже ущемляло мою гордость. Как бы меня ни тянуло к нему, быть заменой я не желала.
— Замкнутый круг, — грустно пожаловалась я Пушку, активно наглаживая его шерстку. Никар сочувственно фыркнул. Ну, или мне показалось, что хотя бы он мне сочувствует…
Уснула я в расстроенных чувствах и с твердой уверенностью, что надо как можно скорей вернуться в замок и разыскать текст проклятия.
Следующие полдня я посвятила лени и безделью: вплоть до вечера, когда предстояло отправляться на премьеру местной оперы, я провалялась в кровати, решив, что мои расшатанные нервы нуждаются в отдыхе. Завтрак я пропустила, обед в спальню принесла служанка. На подколы Кладиры и Шарона, заглянувших в комнату утром и поинтересовавшихся, не пущу ли я корни прямо в постели, я ответила честно:
— Я бы с удовольствием, но Пушок не даст.
Когда подошло время собираться «в люди», я с большим сожалением отдала себя в руки прислуги. Нежно-лазоревое платье длиною до щиколотки, с открытыми руками и глубоким декольте, туфли в тон, золотые кольца и серьги — я снова, как и на императорском приеме, ощутила себя манекеном в ювелирном магазине. Прическа, макияж, шляпка и перчатки — и вот уже из зеркала на меня смотрит этакая элегантная леди.