— Умная, да? — прошипел, склонившись ко мне, Цокар. Запах алкоголя прямо говорил о долгом времени, проведенном за бутылкой. — Шашни с артаром за спинами женихов водишь?! А мне потом артаров растить?! Да я тебя…
Сделать я ничего не успела: Цокар впился в мои губы, не особо ожидая ответа.
В следующую секунду мир вокруг взорвался и разбился на соколки. Стены здания задрожали, вокруг нас с оторвавшимся от моих губ, ошеломленным Цокаром заплясал огонь, довольно быстро сформировавшись в высокую стену, отделившую нас от остальных обитателей двора. Вдалеке послышался шум, затем — топот ног и приближавшиеся голоса. Стараясь не обращать внимания на внешние раздражители, я вытерла тыльной стороной ладони губы и, не думая, что делаю, размахнулась, влепила троллю пощечину.
— Еще раз дотронешься — убью, — внутри клокотала ярость, но я старалась говорить как можно спокойней.
— Селенира, — позвал голос Кладиры. — Селенира, успокойся. Вдохни поглубже. Селенира! Нам надо ехать!
— Ронара, вам нельзя волноваться! — и этот тут. Как же, что-то происходит, а Лорана рядом нет. — Ронара, прошу, вы…
— Я не волнуюсь, — я сама не узнавала своего голоса, настолько холодным он был. — У меня есть большое желание разнести тут все на камешки. И закопать под ними одного из женихов.
В глазах тролля показался страх. Тролли, существа немагические, боялись любого колдовства, и как среди женихов сильной магини оказался Цокар, я не знала, но сейчас и не желала это выяснять. Принц троллей переступил черту, и я не собиралась мириться с…
— Селенира, — Шарон, подошел позже всех и сразу же вмешался в ситуацию, — кто тебя обидел? Женщинам не пристало разбираться с обидчиками. Предоставь это мне. Дыши глубже, Селенира. Убери кольцо. Ты слышишь меня?
Дом тряхнуло еще раз, послышался грохот — в комнатах попадала мебель. Огонь вспыхнул сильнее. В глазах тролля страх перерос в ужас.
— Прошу простить меня, ронара, — пробормотал Цокар негромко. — Я… Я был не в себе. Я…
Огонь потух сам собой. Я с презрением посмотрела на перетрусившего принца, повернулась и отправилась в комнату. Пусть Шарон разбирается с этим горе-женихом.
Нехитрая мебель постоялого двора была перевернута практически вся. Я подняла старый деревянный стул, села на него и вопросительно посмотрела на зашедшую в комнату Кладиру.
— Шарон сейчас отправляет Цокара назад, как только они закончат общаться, мы двинемся в путь, — сообщила «сестра», оперевшись спиной на стену. — Чьи чувства в тебе бушевали? Твои или Селениры?
— Чьи? — непонимающе переспросила я. — Ощущалось все как свое, родное. Думаешь, там было что-то от Селениры?