Просто чуток сдвинуты константы. Почему при этом материя не распадается на элементарные частицы, а Галактики не разлетаются? Все просто. Вселенную держат, как обручи, Воля и Намерения пребывающих в ней Разумных. Константы — они лишь следствия этого, а настоящая константа, правда, вечно изменяющаяся, это Разум.
Корабль пожирал пространство. Третий месяц. Шли дни за днями, размеренно и четко, отщелкивая наши даты. Я выполнял необременительные официальные обязанности. Крутился в каком-то размеренно круге. Столовая. Салон. Беседы. Такая светская жизнь на круизном лайнере. И всегда держал улыбку на губах. И тяжесть на душе.
Штатный полет. И штатный дамоклов меч, который висел надо мной. Не успокаивало меня спокойствие полета. Я знал, что невелика ему цена, пока рядом Доппельгангер!
Поэтому не было дня, чтобы я не встретился с руководителем группы поддержки Волхвом, в миру врачом нашего корабля Семеном Слуцким. И все без толку. Не было у нас кандидатов на оборотня. Хоть убей!
В каюту ко мне часто заходил Ламберто. Мы с ним резались в японскую настольную игру Го. И вспоминали былые дни. По-стариковски сетовали на то, что на смену аскезе освоения планет приходит такой расслабляющий комфорт.
— Но так и должно быть. Прогресс, — заметил я, выкладывая фишку на доску. — Душ в каюте. Сила тяжести. Сервисные автоматы со спиртными напитками в салоне.
— Этот автомат с напитками нам бы там, на Венере, — произнес итальянец, и взор его мечтательно затуманился.
Венера. Занозой засела она в нас. Да уж, покуролесили мы там с моим итальянским другом. Было, что вспомнить.
Наш Большой разведывательный межпланетный корабль «Адмирал Макаров» вращался вокруг Утренней Звезды, мутно расплывшейся за стеклами рубки и в иллюминаторах. Неспокойная планета. Очень жесткая к людям.
На нее периодические осуществлялись вылазки. Исследовалась она сперва автоматическими аппаратами, потом десантными группами. Сейчас настала пора ее планомерного изучения. На нашем корабле имелось несколько десантных модулей, способных достичь поверхности, пройти сквозь ураганы и не быть разбитым о пики гор.
Вряд ли кто всерьез рассматривает эту планету как объект для освоения. Слишком уж она неуютная. На Марсе куда лучше и спокойнее. Там тебя не сожрут и не утопят. Только может занести липкой красной пылью и мелким песком. Но для ученых Венера была кладезем открытий и кардинальной смены представлений по геологии, биологии и сотням других научных дисциплин. Поэтому мы так упорно стремились туда.
На орбите мы болтались уже почти неделю. И никак не могли определиться с зонами высадки. Первоначальные планы рушились из-за погодных аномалий на поверхности. График исследований трещал по швам. Поэтому все пребывали в угрюмом состоянии духа.