— Наши инженеры и примкнувшие к ним ученые не понимают, на какой импульс вы напоролись при пустотной вылазке, — сказал Волхв. — Тут явная аномалия.
— Я тоже не понимаю, — развел я руками. — Удар был электрический. И мне было очень больно.
— Самое интересное, кабель, датчики и остальное оборудование, которое вы ремонтировали, работают как часы. Плазменный удар ушел целенаправленно в двух человек. Один из которых — Старьевщик.
— Ты видишь связь? — внимательно посмотрел я на угрюмое и усталое лицо Волхва.
— Наш контролер нестандартных воздействий засек всплеск.
— Что за всплеск?
— Сработал какой-то артефакт, — пояснил Волхв.
— Хочешь сказать, меня хотели убить?
— Не знаю. Мне кажется более вероятным, что на тонком плане сработало какое-то вольное или невольное намерение. И артефакт трансформировал гнев в Импульс. Источник мы не проследили.
— А что еще за артефакт? — поинтересовался я, ощущая, как на меня наваливается какая-то реально ощутимая тяжесть.
— Нечто далеко за пределами земных технологий.
— Изумительно! Значит, мало нам того, что Доппельгангер на борту. Так у него еще внеземной артефакт.
— Похоже, так, — произнес Волхв, и в его голосе прорезалась какая-то безысходная тоска.
— И кто владелец? Лорд Ховард?
— Я бы не был так категоричен. Может, и он. А, может, кто-то совершенно другой…
— Тогда надо дать врагу еще одну возможность проявить себя, — предложил я.
— Излагай план, — сказал Волхв.
— Да это не план. А просто шокирующий ход…
Все шло своим чередом. Корабль летел. Люди работали. В салоне трепались. Я уже настолько привык к этому ритму, что, казалось, так было всегда и будет впредь.
Однако наш полет к Урану уже перевалил за середину. И нервозность приближения к цели потихоньку начинала прокладывать дорожки в мое сознание.
На сей раз в салоне лорд, чем-то недовольный, весь в своих мыслях, насупился в углу. А словесная баталия разгорелась между нашим уже почти штатным агитатором Ваней Дорониным и нобелевским лауреатом Бартоном.
Надо отметить, что Ваня порой делал все, чтобы в своей непримиримости перегнуть палку. И вызывал этим искреннюю радость у своих оппонентов. Вот как сейчас.
Доктор Бартон по доброте душевной решил сделать комплимент СССР и объявил, что девушки в России, несомненно, самые очаровательные во всем мире. И что он постоянно бывает в Союзе. И с каждым годом девушки одеваются все ярче. Да и вообще, Москва начинает походить на нормальный западный город — с изысканно одетыми людьми, изобилием ярких красок и самых разных развлечений. Больше становится легкой беззаботности и праздника.