Приблизившись, они шустро засуетились вокруг «нашей «бригантины». Что-то впихивали, что-то извлекали из корпуса. При этом слышался живодерский скрежет. Видно было, что здесь делается все гораздо более грубо и примитивно, чем на «Желтом Императиве».
— Они не продырявят нам обшивку? — обеспокоился я, уже привыкший к нашей «бригантине» и не желавший ей ничего дурного.
— Им это не под силу, — отозвался Астр.
— С трудом верится, что этот ржавый народец может нам помочь, — заметил я.
— Наши представители не были здесь три десятка циклов. Отсталый оплот примитивной цивилизации, с которой у нас договор, — поведал Астр. — Главное, чтобы у них были необходимые ресурсы.
— И ты уверен, что у них это есть? — скептически вопросил я.
— Ресурсы должны быть по договору. Но их может не быть. Или не хватить.
— И чем это нам грозит?
— Этот затруднит Миссию. Отсутствие нужных ресурсов может помещать нам вовремя войти в окно возможностей. И тогда Миссия оттянется.
— Надолго?
— Не знаю. На год. На сто лет, — произнес Астр. — Новые расчеты. Новые опасности. Так что нам очень нужны их ресурсы…
Возились здесь с нашим кораблем пять местных суток, которые чуть короче земных. За это время я так и не увидел хозяев базы. Хоть бы зашел какой завхоз — накладные подписать, или бутылочку выманить за срочность, чтобы рабочий класс порадовать. Нет, ничего. Не катят в космосе земные аналогии.
За это время соседняя ракета улетела. Без шума и дыма, каковых я от нее ожидал. Просто на гравитационной подушке поднялась в воздух и прыжком исчезла. Видимо, это все же была не совсем примитивная лохань.
Наконец, механизмы разъехались. И мы остались одни.
— Мы в готовности. Мы улетам, — произнес Астр…
Три месяца прошло. По местным меркам это сверхдальнее путешествие. Запредельно дальнее.
Трехмерность-серый туман-трехмерность. Цикл за циклом.
Я видел, что штурману, пилоту и капитану приходится тяжко. Какие преграды мы встречали на маршруте — я не знал. Но Астр сказал, что мы идем очень опасным путем, по которому никто из чужиков никогда не ходил. По земным аналогиям — это как бодрый поход по минному полю. Не увидишь мину или растяжку, и вот ты уже на небесах пишешь мемуары, как погибнуть дураком.
В этот прыжок в серый туман мы ушли почти на неделю. Это было запредельно. И я со страхом ожидал, сидя в рубке, что откроется нам, когда корабль вынырнет в реальное пространство.
Вынырнули. Как и ожидалось, дар речи я потерял. С трудом пришлось его искать, чтобы вернуть обратно и выдавить:
— Вот же…
Под нами простирался невероятный и грандиозный Млечный Путь. Мы висели, прилично приподнявшись над его плоскостью. Он был как на ладони. Хотелось погладить бархат его туманностей и обжечь пальцы об окурки звезд.