Мне наплевать.
Саян спешно потупил глаза.
Правильно. Не думай, что ты можешь дотянуться даже до мизинца моей ноги. Мразь.
Колебания в воздухе — энергетитка страха.
Ищу источник. Точно. Жена торговца.
Стройная негритянка с пухлыми, как подушечки для иголок, губами. Она красивая, а у меня нездоровые ассоциации с игольницей… Девушка напугана, на фоне спокойного мужа, это выглядит вызывающе, обнажая справедливость мнимых подозрений.
«В следующую секунду тебя подставят» — думаю я, нагло оглядывая бедную девушку. Она прекрасна, хоть и дрожит от страха, сотрясая голову-одуванчик из миллионов завитушек кудрявых волос.
— Валентина, — начинает свою обвинительную речь сволочь Эдо.
Валентина… Вот значит, как ее звать. Красивое имя. Имя мученика. Теперь и ты, Валя, пойдешь по его стопам. Жаль. Мир не церемонится даже с красотой, наказывая за яркость и непосредственность.
Карнавал старательно разжевывает буквы, и чем дальше он заходит в своем бесстыдстве, тем сильнее теряется Валентина.
— Вы обвиняетесь, — отбойный молоток голоса Эдо содрогает последние основы ее выдержки.
— Саян, да что же это? — непонимающе спрашивает она у мужа.
— О, змея, пригревшаяся на моей груди! Вот как ты отплатила за все добро, что я тебе сделал!!! — начинает стенать торгаш.
Переигрывает.
Я морщусь, как от кислого вкуса городских дождей.
Слишком все постановочно, только боль Валентины реальна. Слишком реально для моих глаз, привыкших к скованной механике соплеменников.
— Саян, что ты говоришь? Что происходит? — девушка срывается на беспомощный крик.
Полиция начинает толпиться, щелкая затворами электро оков.
Валентина… Дикая кошка каменных джунглей. Тебя предали оба твоих мужчины. Мне жаль тебя, действительно жаль… Слезы текут ручьем по щекам негритянки, она задыхается от ужаса и несправедливости. Она совсем одна… Одна против всего мира…
Боль.
Валентина… Мир отдал тебя на откуп выгоде двух отпетых мерзавцев. Она опускает голову, и кажется такой маленькой, хрупкой и беззащитной. Девушка уже готова принять на себя бичующий удар революции. Но разве мы сражались за это?
Нет.
Напротив, мы воевали за невозможность повторения извечных сценариев жертвоприношений рациональному выбору. Мы прорезали световыми крыльями молодости устои старины, бунтуя против несправедливости мира, обещая на крови товарищей, что не допустим страданий невинных и унижения бессильных. И что же?
Теперь и мы сами вершим инквизицию истины?
Революция не закончена…
13:48
Валентина вздрагивает, смотря, как рой в черных костюмах окружает ее. Но прежде, чем на ее запястьях щелкает застежка наручников, опрокидывающая мир в темноту, неожиданно всех поглощает огненное пламя прямого вмешательства.