Какая честь!
Кругом одни холенные и важные от своей замечательности генералы. Все они, как истинные сыны революции, блестят лоском парадных форм.
А я, как обычно, забыл привести ее в порядок. Черт…
Мятая синяя ткань, немного облезлая серебреная окантовка рукавов и воротника придают форме потрепанный вид.
Ну и ладно…
Наплевать.
Все, натянув свои лучшие, а поэтому неестественные, улыбки, с нетерпением ждут появления великого совета Пяти. Они пройдут под наше звонкое «ура» и засядут на всю ночь. Почти… То есть для всех на всю ночь, но я-то знаю, наши лидеры разбегутся по домам через какой-нибудь час, выскользнув из потаенного хода.
Сколько раз Ясмин так поступал, стремясь ко мне.
Ясмин…
Я нервничаю, мне передается всеобщая праздничная тревога. Скоро мой главнокомандующий появится… В торжественном великолепии помещений он всегда смотрится гармонично.
Почему я так дрожу?
Я скоро увижу Ясмина, и мне придется посмотреть ему в глаза.
Что я ему скажу? Прости, Ясмин, я тебя подвел…
Нет. Но это правда.
Я такой идиот, но я не мог поступить иначе. Ясмин, возможно, потом ты от меня отвернешься, возможно, ты потратишь кучу сил и времени, чтобы отмазать меня, но я не сожалею. Девушка заслуживала снисхождения и сочувствия.
Ясмин, мой угрюмый любовник, берущий все, что пожелаешь без церемоний и разрешений. Откуда тебе знать, что такое быть жертвой?
Слышу протяжное «ура».
Значит, первый главнокомандующий появился.
Быстро…
Он стремительно приближается. Вокруг взрываются грудные клетки в бурном приветствии.
Цербер невозмутим и как всегда пренебрежителен.
Хорошо очерченные скулы, черные раскосые глаза, красные, поднятые кверху языками пламени, волосы — слишком яркое пятно на белой парадной форме, слишком пошло смотрится золото окантовки рядом с кучей орденов, которые начальник полиции сам себе выдал…
Все приветствуют великого человека.
Я молчу и усмехаюсь.
Из лидера банды в первые лица страны… Не слишком ли?
Думаю, нет… Мы все здесь облезлая чернь с грязных улиц. Только не каждый называет себя эталоном.
Я кривлю губы в сарказме.
Он ловит мою иронию за хвост и отвечает презрительным уколом черных хищных глаз.
Мы недолюбливали друг друга еще со времен великих походов на вторую столицу.
Что будет, когда они все узнают о Валентине? Ставлю 100 тугриков, что Цербер ни за что не простит мне сегодняшней проделки.
Его меч падет на мою голову.
Печально… Иронизирую.
Цербер скрывается за золотой дверью Круглого зала.
Снова салют из многоголосного «Ура!».
Шаги, столь знакомые…
Ясмин.
Мое сердце бешено стучит.
Наконец, я вижу его. Он самый высокий и самый статный из всей пятерки лидеров. И, конечно же, самый красивый. Я должен радоваться, вроде как. Мой любовник первый среди равных… Мне типа повезло…