— Ты просто слепой, Касандер…
— Почему? — я поднимаю плечи в непонимании, — Уже второй человек отказывает мне в зрении.
— Ты просто такой, — нежно и ласково говорит старушка, — Слишком честный, чтобы видеть чужую подлость и злую волю близких людей, скажем таких, как отец… Он так долго приучал тебя к убийствам с помощью магии, что теперь в них для тебя нет ничего плохого. Наоборот, без смертоносных заклятий ты не видишь смысла в колдовстве. Слишком скучно, да?
— Вроде того, — согласно пожимаю плечами, — Без войны колдовство не нужно. Куда его применять? Ну не помидоры-гиганты же выращивать…
Лиза смеется.
— Вот видишь, ты не умеешь отличать зло от добра.
— И плачу за это?
— Наверное.
— Несправедливо! — протестую я, — Я делал все во имя Архатея! Получается, предай я интересы родины во имя жизни врагов, я считался бы добрым?
— Не думай об этом. Идет война, и ты поступал правильно, — Лиза кивает.
— Боюсь, что я не справлюсь со всеми навалившимися проблемами. Давление огромно, оно разрывает меня. Моя связь с Тау… мне противно, но я был счастлив. Я жертвовал всем! А он…, - опускаю голову, — Он теперь свободен. Мне же остается довольствоваться собственными цепями, связавшими мои сердце и волю. Я под их властью…
— Малыш Касандер, — подозрительно осторожно интересуется Лиза, — А ты уверен, что на тебя действительно действуют цепи?
— Конечно! — безапелляционно заявляю я, — Я же чувствую! Эти цепи… Они ужасны, их бремя невыносимо!
— Ответь, — моя молочная мама грустно качает головой, — Ты смотрел на себя через «кристалл отражений», показывающий все заклятия в ауре человека?
Отрицательно машу рукой.
— Нет смысла, все и так ясно. Я обрек сам себя на боль. Видишь, из меня даже колдун никчемный!
— Можно я приеду? — неожиданно просит Лиза.
Радость на миг заполняет душу.
— Я хотел тебя позвать!
— Мне надо тебе кое-что сказать, заодно посмотрю на своего малыша через кристалл, — она пытается улыбаться.
Но я слишком ясно улавливаю ее грусть. Я знаю, что она мне готовит. Но я не буду думать об этом. Черный пепел уже оплел мое сердце, заставляя биться тише. Лиза не первая и не последняя.
— Я жду тебя, — выговариваю я.
Шар гаснет.
Свет тускнеет.
Я выключаюсь. Не хочу больше бодрствования, слишком тяжело.