Касандер, ухмыльнувшись, тут же отключился.
— Что скажешь, Отец? — недоуменно спросил Сигизмунд.
— Шакаленок что-то замышляет, — произнес Людвиг, — Он копия своего отца.
— Только сильнее, как колдун.
— Проклятая нежить все эти Милиотар, — зло бросил Людвиг, — Как они мне мешают. Вся святость и чистота от одного их взгляда превращается в прах. Никогда не прощу щенку чумных эпидемий и отравленной воды. На его руках кровь эфийцев!
— Мразь, — произнес Сигизмунд, вторя отцу, — А еще он вырожденец, произошедший от смешения крови. Ты видел какой он щуплый!
— Это магия, — произнес старик, качая головой, — Она забирает все силы, формируя мощный духовный потенциал. Моя прабабушка тоже была очень худой, но при этом она слыла сильнейшей феей. И, если бы не ее заклятие белого лебедя, мы бы не выстояли.
— Так, что с ним делать? С приглашением? — воскликнул Карл.
— Я не доверяю гаденышу, он способен на любую подлость.
— И все же мы пойдем? — спросил Сигизмунд.
— Куда, братцы, мы собираемся? — неожиданно в разговор вмешался новый голос.
Все обернулись.
У двери стоял Тау, средний брат и наследник королевской фамилии. Он был высокий и статный юноша, поражающий силой и красотой. Широкие плечи, пшеничные волосы, схваченные белой лентой в хвост, и ослепительные, как само небо, глаза.
В руках наследник трона Эфы держал шлем и окровавленный меч. В лучах полуденного солнца он был похож на белого лебедя, спустившегося с небес на защиту родного края.
— Тау, ты в порядке! — обрадовался Карл и подбежал к брату.
— Конечно в порядке, а что такое? — задорно ответил наследник.
— Нас тут пугали проклятьем, если ты вторгнешься в Тараканы.
— Мы остановились у стен форта. Я решил сам лично сообщить радостную новость. А кто пугал-то?
— Кто-кто, — усмехнулся Сигизмунд, — Крысеныш Касандер Милиотар.
— Ха, да пусть засунет себе поглубже свое проклятие. Пока лебедь закрывает меня белоснежными крыльями, ни одна нечисть не прошмыгнет.
— Да! Так его! — закричал Карл, по-детски радуясь словам брата.
— И вопреки осторожности, я пойду на званый обед к колдунишке! Не дам ему повода думать, что Биа-Хатерии бояться его богомерзких чар, — рассудил Тау.