Ах, да! Находясь при отце, я выполнял его приказы. Насылал чумные эпидемии и голод на Эфы, отравлял воды и пускал ростки смертоносных растений. Я нес смерть роду Биа-Хатерий, расточая без жалости всю свою магическую силу.
Но разве они делали не тоже самое?
Разве им непонятно стремление привести свою страну к победе? Ведь, обнажая мечи и опуская их на головы архатейцев, они топили в крови свои же светлые души, защищенные белым лебедем. Их род подобно моему сеял смерть и боль.
С чего они удумали, что жизни поданных моего государства менее ценны, чем жизни эфийцев?
С чего они решили, что достойны называться правыми?
И с чего определили мое бесправие на жизнь?
Каким должен быть закон, позволяющий трактовать общую судьбу по своим правилам, деля на белое и черное в угоду личной выгоде?
Я так же, как и род эфийских королей, должен заботиться о благе Архатея. Так разве я виноват, что судьба наложила границы интересов и благ наших государств друг на друга? Или же мое полное подчинение воле Эф в ущерб Архатея не будет расценено как предательство своего народа?
Странные люди, они мнят себя воинами, но бесятся, когда им оказывают сопротивление. Скучные…
Но все же, я буду ждать полной луны и их визита. Я уже весь на иглах, сгорая от нетерпения. Мне нужно познакомиться с Биа-Хатериями, возможно тогда я пойму их… Или хотя бы они меня развлекут.
Все же я очень устал от однообразных лиц моего дворянства и пустодушия големов. Свежие лица спасительны для меня, как ветер с далеких снежных вершин, пленивших Архатей горным могуществом камня.
Биа-Хатерии.
Они мои злейшие враги, готовые разорвать мое бедное тело на части, а я жду их как праздник, как долгожданную радость…
Наверное, прав Юнгс, здесь среди метана и пустоты, рядом с големами и бессердечными дворянами, только притворяющимися преданными товарищами, я застываю как воск, превращаясь в блеклую картинку, сотканную плакучими ивами и хохотом ночного пересмешника. Имя мне пустота…
Как оптимистично!
— Мой повелитель, — пискнул очередной голем, вторгаясь в мои покои уже заполненные непрошенным дворянством.
— Что? — устало спросил я.
— Истер пришла, — голем опасливо покосился на меня. Знает, что я только что укокошил его товарища.
Дворяне бурно реагируют на новость, начиная радостно перешептываться. Слава танцующего голема давно облетела весь Архатей, но я не могу назвать Истер своим лучшим творением. Она обычная.
— Позвольте мы пойдем? — старик Нару как всегда тактичен.
— Можете остаться, я же знаю, как вас возбуждает мой подвижный голем, — ответил я, бросая своим слугам сочную кость под названием «расположение короля». Мой отец частенько прибегал к подобной политике.