Хотя за всеми его пьяными посиделками и разговорами о жизни скрывалась печаль одинокого старого человека. По крайней мере, надев его корону, я стал именно так считать.
Вошла рыжая, как лиса Истер и, вильнув пышным бедром, лукаво блеснула на сборище дворян зелеными глазами. С точки зрения банальных канонов красоты, она была превосходна.
Я старался.
Выплетал ее из терпкости меда и сладости утренней росы с полей Архатея. Ее грудь я вырастил из диких дынь южного склона, а кожу позаимствовал у мягких персиков королевского сада. Улыбке я придал капельку томности дворянских термальных источников и ослепительности рассветного солнца. Добавив метан и кровь крысиного короля, я запустил ее глиняное сердце.
Но все равно, красота голема не грела. Она была мертвой.
Зазвучали тревожные сердечным терзанием струны ситара, и рыжая Истер начала извиваться змеей, поражая воображение нечеловеческой пластикой.
Я поморщился.
Было что-то пошлое и искусственное в прелести ее танца. То ли Истер не попадала в такт мелодии, то ли мелодия была живее самой танцовщицы.
Я огляделся.
Дворяне выпучили глаза и усиленно пускали слюни, желая мертвую красавицу. Они были ничуть не живее голема. Ум и острота мыслей испарились из их седых голов, уступая место животной похоти. Печальное зрелище.
Я встал со своего места и направился к двери, Истер, изгибаясь всем телом в податливой страсти мелодии, не переставала наблюдать за мной.
Она боялась моего гнева.
Что ж пускай…
— Ты не попадаешь в мелодию, — походя бросил я и вышел.
Решил не отравлять праздник своим дворянам, пускай возбуждаются и фантазируют. Мне же хотелось свежего воздуха архатейской ночи. Но сегодня как назло по земле стелился густой туман метановых испарений. Болота не позволяли забыть о своей близости к замку. Я был подавлен и утомлен.
Вереница всадников тянулась по линии горизонта, уходя далеко на восток. В руках людей горделиво раскачивались белоснежные знамена с рисунком белого лебедя. Отряд эфийцев покидал родные просторы, а вместе с ним свой замок оставили два принца.
— Жаль Сигизмунд с нами не поехал, — протянул Карл, всматриваясь во мрак южной ночи, которая с быстротой ветра окутала землю.
— Он нужен отцу, — незамедлительно ответил Тау, — Да и тяжелы для него столь длительные переезды.
— Не повезло братцу с его недугом. Так многого лишен.
— Все относительно. Он прекрасный стратег…и прекрасно себя чувствует на своем месте.
— Да, ты прав! Но ведь он не сможет с нами посмеяться над этим червяком Касандером. Было бы весело всем вместе совершить поход.