Белый лебедь реагирует мгновенно, отстраняя мое простенькое заклятие. Я успеваю лишь вздрогнуть перед тем, как получить по щеке обратной волной. Кровь…
Ерунда.
Рассечение скоро затянется, а я предотвратил драку.
— В чем дело? — спрашиваю я, оставаясь спокойным и не обращая внимания на кровь, стекающую черными струйками мне на балахон.
— Мы играли в карты, — начинает пьяный вусмерть Юнгс, — Молодой принц проиграл мне свой меч, а отдавать не хочет. Непорядок.
Барон пинает ногой блестящий меч, валяющийся на земле.
От прикосновения к стали, его ботинок начинает шипеть и дымиться.
— Ничего я не проиграл, — ерепенится Карл, вошедший в юношеский раж, — Не может быть в колоде пять тузов и все пиковые!
— Оговор! Провокация! — Юнгс грозит пальцем, смачно рыгая винными пузырями в лицо иноземца.
Я медленно беру часть колоды с бочки и пересматриваю.
Тау, молча, следит за каждым моим жестом.
Пускай.
Усмехаюсь.
Помимо пяти одинаковых тузов в колоде шесть дам, три валета и явно беда с трефами. Ничуть не удивляюсь, надо быть последним бараном, чтобы сесть играть с нетрезвым архатейским магом, тем более бароном Дерфи, тем более на меч. Я бы тоже не удержался от шулерства, лишь бы досадить зазнавшимся эфийцам. Но сослагательное наклонение тем и хорошо, что лишь предполагает и к жизни едва ли имеет отношение.
Карл, конечно же, дурак, это сразу видно. Природа на нем отдохнула. Но бесит Юнгс, он меня подставил, хотя знал, что любые конфликты сейчас нежелательны. Я так усиленно рисую свое позитивное реноме, сея сомнение и удивление в сердцах наследников, а мой собственный слуга все портит.
М-да, в разговоре с Тау мне почти удалось его переубедить… И я был честен.
— Касандер, вот видишь, они меня оскорбили, — продолжает наглеть Юнгс.
Я поднимаю на него взбешенные глаза и прибиваю к земле мощью духа дракона.
Он цепенеет.
— Пять тузов, Юнгс, и это не считая тех, что у тебя распиханы по карманам, — мой голос шипит, я начинаю демонстративно разрывать колоду и обсыпать ошметками барона с ног до головы.
— Ну, я… — Юнгс краснеет.
— Идиот, жалкий придурок, — я уже не сдерживаюсь, — Раз ты настолько нечист на руку, мог хотя бы не доводить до точки кипения!
— Касандер, я всего лишь шутил, — икает Юнгс.
— Осел! — моя рука невольно залепляет звонкую пощечину верному слуге.
Барон приклоняет колено и покорно сносит мой гнев.
Я отворачиваюсь и беру меч.
Резкая боль заставляет меня невольно вздрогнуть.
Я забыл на оружие тоже заклятие. Мою ладонь обжигает луч света, но я терплю, не подавая вида.
— Можешь забрать, принц Карл, — я протягиваю меч его законному хозяину, — Приношу свои извинения за нерадивых слуг.