Касандер покраснел. Он так бесцеремонно разглядывал своего бывшего врага, что забыл обо всех рамках приличия.
— Не знаю, — отозвался Тау, — Правильно ли я поступил.
Касандер зажег кальян и затянулся терпкой субстанцией, обволакивающей бронхи хрипотой.
— Разве плохо поступать, как ты хочешь?
— Нет, — принц Эф покачал головой, — Что это?
В руках он сжимал деревянную коробку с незамысловатым перламутровым орнаментом, найденную где-то на просторах замка.
— Музыкальная коробка, — пожал плечами Касандер.
Тау приоткрыл крышку.
Комнату стали заполнять тревожные и в тоже время манящие плачем звуки струнных инструментов. Музыка напоминала одновременное рыданье и смех сотни женских голосов, слившихся в единый изменяющийся ритм.
— Национальная мелодия, — пояснил Касандер.
— Красиво. Напоминает пламя огня.
— Да. Не зря называется «Танец саламандры».
— Под это танцуют? — удивился Тау.
— Да, конечно. Разве у вас не танцуют?
Касандер с интересом посмотрел на собеседника.
— Ну, у нас в музыке превалируют флейты и барабаны, поэтому танцы напоминают скорее боевое построение.
— Скучно, — отозвался Касандер, выпуская кольца плотного дыма, — Когда в танце нет страсти, то он лишен красоты.
— Я не знаю, о чем ты. Я не видел танцев архатейцев.
— Показать? — Касандер покраснел, но казался решительным.
— Если желаешь…
— А ты?
— Да, наверное, — Тау пожал плечами.
Касандер хмыкнул и неспешно отставил кальян.
Что может быть унизительнее, чем танцевать перед человеком из рода Биа-Хатерий?
Проклятая обратная тяга! Я просто изнемогаю от желания танцевать для Тау, хочу показать ему свою страсть и страсть моего народа. Меня тянет открыться перед ним. Но зачем?
Как неприятно мое медово-сливочное желание. Немного трясет от насыщенности момента, а еще так давят виски терзающие сердце звуки ситара…
Я начинаю невольно двигаться под музыку, постепенно отдаваясь ее бешеному течению. Взгляд Тау прикован ко мне, и мне нравится ощущение восторга, поддетого собственной проницательностью на глубине его глаз. Я свожу его с ума… Или он меня?
Какая разница…
Стоп… Что я несу! Разница огромна.
Но я не могу об этом думать, я просто хочу танцевать для него одного.
Ради него…
Сначала мои движения скованы простыми мужскими партиями национального танца, но потом меня прорывает, и я двигаюсь, как какая-нибудь кабатская девка, двигая бедрами и изгибаясь под звуки страдания механического ситара.
Змеи танцуют моим телом и как волны в море нарушают спокойствие пучин.
Архатейцы воистину умеют соблазнять. Наши танцы страстны и полны терпкой энергетикой. В танцах мы выражаем свою любовь и принадлежность человеку. Так и я… Распинаюсь перед врагом в своих скрытых порывах. Впервые плету руками не заклинания, а воздушные узоры, пересекая нежность звуков пластичностью тела.