Терплю… Дыхания не хватает…
Но я привыкаю, причем слишком быстро…
Неожиданно распахиваю глаза, будто на меня кто-то презрительно смотрит. Так и есть… Портрет моего отца, висящий на стене передо мной.
Суровое лицо отца. Массивный подбородок, высокий лоб, маленькие и злые глаза. Мой отец не прощает проступков даже после смерти.
Интересно, что бы он сказал, увидев меня сейчас, сидящего на коленях с чужим половым органом во рту и рисующего языком узоры по набухшим венам. Как ему теперь сын, которого он так долго ждал?!
Он бы сжег меня на месте за позор фамилии Милиотар, и оказался бы полностью прав.
Мой враг стонет.
Прости, папа, я не должен отвлекаться. У меня важное дело, надо доставить удовольствие нашим заклятым врагам Биа-Хатерия. Сейчас закончу с этим, и примусь за следующего, там же вроде много принцев… Какая неуместная ирония…
Меня снова душит спазм.
Становится больно, не надо было смотреть на портрет отца. Он превратил мое сердце в отрытую рану. Проклятые цепи… Все должно было пойти не так. Наоборот! Но почему именно я на коленях? Тау обхватывает мою голову и начинает прижимать к себе, засовывая свой член еще глубже в мое горло. Спазм.
Терплю…
Я обещал сделать это для Тау… Он хотел.
А я… Кажется, по моей щеке катится слеза, она такая же зеленая, как и мои глаза. Надо успокоиться. Внушаю. Мне не больно… Я просто позор Архатея, правитель — удовлетворитель похоти. Не могу больше терпеть… Но все же мне некуда бежать.
Движения Тау становятся интенсивнее.
Осталось просто немного подождать. Давай, Кас, ты сможешь…
Но ведь Тау сейчас со мной и меня это греет. Глупо.
Тау, как же жестоки цепи! Я просто слил партию — патовая ситуация… Не справился и поэтому я сейчас в подчинении. Шах и мат.
Тау сдавливает мою голову и стонет, теплые брызги орошают горло, сползая по пищеводу. Принц кончает, вытаскивая из моего горла свой смягченный орган, и откидывается на кресло. По моим губам размазана густая и насыщенная удовольствием сперма.
Меня трясет лихорадкой и я не верю собственным глазам и памяти.
Ничего не произошло…
Я в ужасе отползаю от Тау.
Судорожно вытираю рот рукавом. Еще… И еще раз.
Все равно грязно!
Дотягиваюсь до дверной ручки.
— Ева… это было восхитительно, — шепчет утомленный Тау.
Ножи по коже.
Я опять бегу, вываливаясь в коридор. Боль… Нечем дышать. Меня еще сильнее лихорадит и бьет озноб, я отравлен сладкими водами, словно мышьяком.
Сползаю по стене и почти ползу. Мне надо уйти… Нет сил терпеть.
Наступаю коленями на свои же волосы и распластываюсь на каменном полу. Холод плит утяжеляет разрезы моей души, но я все еще скован отвержением реальности. Холодно… так ужасно холодно.