Хочу согреться…
— Ева… — в отчаянье шепчут мои опороченные губы.
И почему все так несправедливо?! Зачем я вообще родился? Мама хотела спасти меня, но ей не удалось. Пуповина меня не придушила, а ведь напрасно.
И сейчас… Цепи связали меня. Я не смог остановиться. Не смог ему отказать. Поэтому сейчас я унижен и разбит.
Враг властвовал не на поле боя… Поздравляю Биа-Хатерии, но по-прежнему из нас двоих я выбираю себя. Тау и твоя семья, вы все еще ответите за мой сегодняшний позор.
Сплевываю.
Еще раз.
И еще…
Сплевываю, пока во рту не остается зачаток последней слюны, и горло не дерет вкусом соленой кожи, оставшимся после вмешательства Тау.
Закрываю глаза.
Дыхание камнем.
Правителю надо просто отдохнуть в душной лихорадке раскаянья.
Юнгс ощущал необходимость подготовиться к военным действиям. Получив от Касандера задание стать верным помощником Тау, он со всей серьезностью отнесся к делу, которое, впрочем, его не радовало. Что за радость в жизни помогать ненавистному врагу? Но спорить с правителем барон не стал.
Для необходимых приготовлений Юнгс вернулся в родовой замок клана Дерфи, где ему с матерью была отведена старая башня. Но на скромные бытовые условия Юнгс не жаловался, дружба с Касандером прочила ему, куда большее изобилие и славу, нежели то, чем располагал его род.
Возвращался барон в самом наихудшем расположении духа. Во-первых, убили сильного мага, а во время войны это серьезная потеря. Во-вторых, печалило состояние Касандера, всерьез поглощенного персоной Тау.
— Проклятый эфиеец! Свалился на нашу голову! — завопил Юнгс, врываясь в свою комнату. Деревянный стул, попавший под ноги, с треском раскололся об стену. Барон был готов все сокрушить, но внезапно его отвлек скрип двери.
Юнгс обернулся.
На пороге стояла немолодая женщина с копной каштановых волос, в которые причудливо вплелись ветки можжевельника. Ее глаза подернутые пеленой забвения, отражали гнев барона. Кажется, ее рассудок находился где-то далеко.
— Мама, что у тебя на голове? — нежно произнес Юнгс и подошел к женщине.
Она отстраненно улыбнулась в пустоту у него за спиной.
— Разве может взрослая женщина носить такие прически, — Юнгс аккуратно вытащил странное украшение из волос матери.
— Я фея. Ю, ты пришел, — она тихо засмеялась и обняла сына, — Я фея, Ю, пока тебя не было я стала феей.
— Пойдем, фея, я отведу тебя в твою спальню, — Юнгс осторожно вывел мать в коридор, она не должна видеть результат его недавнего гнева. Это может травмировать и без того хрупкий рассудок женщины.
Барон тяжело вздыхает, смотря на плавную походку матери. Когда-то Роксана Дерфи слыла первой красавицей, отец прочил ей участь жены наследника Чивори. Но сплотить могущественны кланы так и не сложилось. Роксана влюбилась в простого мага из обедневшего рода, а он не обладал ни великой магической силой, ни талантом предпринимателя. Отец жутко противился браку, но смирился с рождением внука. Все шло отлично, Юнгс еще помнил то время, когда был жив отец и, когда его блистательная мать не потеряла рассудок. Трагедия пришла со смертью отца. Его убили в бою, где-то на чужой земле Плантагенета. Мать не выдержала горя и сошла с ума, родственники фактически отвернулись от них. Только из приличия они позволили им жить в замке Дерфи. А это и понятно, кому нужна чудаковатая родственница, разгуливающая по двору нагишом или поющая заунывные песни о смерти.