Я чувствую, как он трепещет во мне.
— Только не в меня… Не надо… — прошу я.
— Но я хочу до конца превзойти Тау! — скорее умоляет Юнгс.
Тау…
— Нет, — шепчу я, и меня обдает ледяной волной. Мне больше не хочется Юнгса. Он спешит выйти из меня, оставляя на моей ноге расползающееся влагой пятно горячей спермы. Юнгс садится рядом и изучает мое лицо, зажмурив один глаз.
— Ты так прекрасен, — говорит он, — Румянец удовлетворения на твоих щеках сводит с ума.
Я поднимаюсь на локтях.
— Спасибо, Юнгс, — я уже успокоился и пришел в свое обычное состояние, — Мне понравилось. Теперь я знаю, что дело не в цепях. Не только…
— Не вздумай себя ругать за это!
— Конечно, нет. Но на месте отца я бы замуровал себя в айсберг.
— Хорошо, что Металл мертв.
Пожимаю плечами:
— Жаль только одного, что не рассмотрел тебя раньше.
— Еще не поздно, я ведь люблю тебя, — бьется за себя барон.
Я качаю цепью, видимой только мне, и отвечаю:
— Ничего не изменить. Но я помню об Архатее…
— И не забывай про жир цветов лаванды! — наигранно шутит Юнгс, хотя ему сейчас совершенно не весело.
— А моя бабка, оказывается, была знатная развратница, — усмехаюсь.
Барон Дерфи становится серьезным:
— Касандер, подумай на счет цепей. Может, ну их…
— Юнгс, не надо меня учить. Лучше помогай мне… Мне нравится, как ты это делаешь.
— Я всегда буду с тобой. Повелитель!
— Конечно, — хмыкаю я и встаю с кровати, накидывая балахон.
— Будь осторожен, ладно? Обещай? Ты ведь можешь пообещать? — Юнгс наоборот закрывается одеялом, испачканным нашей внезапной страстью.
— Вроде того, — отмахиваюсь.
Дела оказались хуже, чем я думал. Я подобно услужливому псу Юнгсу, готов выполнять любое желание наследника Эф и получать при этом чудовищное удовольствие. Такая низость…
Но я буду терпеть. Цепи обрекли меня на слепую любовь к этому человеку. И некуда деваться… А Юнгс… Я благодарен ему за урок, он подчеркнул низменные противоречия моей натуры.
Юнгс танцующей походкой вывалился из ванной комнаты, наспех свернул постельное белье и куну в угол.
— Надо будет отдать служанке, чтоб постирала, — протянул он, замирая возле зеркала.
Пригладив кудряшки, покрасовавшись мускулатурой, барон довольно улыбнулся своему отражению. По виду Дерфи можно было сказать, что его жизнь удалась. Он буквально излучал успех.
Неожиданно в дверь тихо постучали. Юнгс быстро влез в штаны и, приняв вальяжную позу, устроился на диване.
— Входите, — крикнул он.
В комнату медленно вплыла Сабита. Вид у девушки был, мягко говоря, нерадостный, понуро опущенная голова и темные круги под глазами выдавали тяжелые душевные переживания.