— О, Хамон! — радостно протянул Юнгс, махая рукой, — Давно не виделись. Извини, встречаю в неглиже.
— Привет, Юнгс, — отстраненно произнесла Сабита и присела на край кровати.
— Выполнила задание?
— Нет, я провалилась. Меня рассекретили. Но я нанесла глубокую душевную рану принцу, он не скоро оправится.
— Что ж, — барон помрачнел и задумчиво мял мочку уха, соображая как ему поступить.
— Можешь меня наказать.
— Смеешься что ли?! — неестественно громко расхохотался Юнгс, — Ты вернулась домой, поздравляю. План не удался, ну да черт с ним… Главное мы щелкнули Биа-Хатериев по носу, теперь они будут опасаться каждого шороха. Разве не здорово?
— Должно быть, да, — кивнула Сабита.
Юнгс удивленно приподнял бровь, как будто только сейчас заметил удрученность гостьи.
— Что-то не так?
— Все хорошо… — девушка вздохнула.
— Да ну! У тебя на лице все написано. Тебя явно что-то не устраивает.
— Юнгс, ну я… Не знаю.
— Ну, не хмурься. Посмотри на меня.
Сабита вскинула голову, и глаза магов встретились. Уголки губ барона чуть заметно опустились.
— Ты разве не хотела вернуться на родину? — сухо произнес он.
— Я рада приезду в Архатей.
— Так много раз говорила мне о тоске по дому, что я думал, ты начнешь плясать по возвращении. И что я вижу? Ни радости, ни веселья, а какая-то похоронная мина. Кого хороним, Хамон? М? Очнись, приди в себя.
— Просто последнее задание заставило меня всерьез задуматься о том, что я делаю. И насколько правильно поступаю…
— Да ну! — присвистнул Юнгс.
— Я на полном серьезе! Зачем мы уничтожаем друг друга? — в глазах Сабиты блеснули слезы.
— Так устроен мир, — Дерфи развел руками.
— Вот видишь! Ты не хочешь задуматься. В Эфах полно простых людей, которые устали от войны. Они изо дня в день ходят на работу, занимаются домашними делами, нянчат детей и совершенно не думают о политике. Среди них есть и добрые честные люди и подлецы. Все как в Архатее! Они такие же, как и мы…
— Только враги, — кивнул Юнгс.
— Так глупо! — с досадой выкрикнула Сабита, — Мне было мерзко, когда Сигизмунд несправедливо меня обвинил в лицемерии. Он не знал, как мне было больно и совестно его обманывать. Это ужасно лгать человеку, который тебя любит. Он же не виноват, что родился в семье правителя.
— Принца пожалела? — строго спросил барон.
— Не в том дело. Скорее он меня пощадил и отпустил, хотя мог убить. Вот я и подумала, может, мы просчитались… И нет между нами огромной разницы. Мы все люди и хотим жить. Так почему бы просто этого не делать?
— Да, да, все хотят любви и счастья, — Юнгс прищурился, иронично передразнивая шпионку, — Знаешь, Хамон, улыбнись. Твоя хандра пройдет.