Третий лишний. Он, она и советский режим (Поповский) - страница 277
Оптимизм оптимизмом, но поток статей и книг о неполадках в семье, о крушении браков, о разбитых жизнях женщин и брошенных на произвол судьбы детях, а также о других столь же интимных и столь же непривычных для публичного обсуждения предметах продолжается. И поскольку ничего в отечестве нашем случайным не бывает, а совершается всегда по команде, то можно с уверенностью сказать, что в советских верхах серьезно обеспокоены возникшей ситуацией. Настолько серьезно, что, позабыв всегдашний свой страх перед углублением в сферу личной жизни граждан, власти разрешили обсуждать даже такие вопросы, как сексуальная неудовлетворенность супругов и массовое появление внебрачных детей.
Для беспокойства на верхах есть серьезные причины. Советский Союз переживает демографическую катастрофу: там непрерывно падает рождаемость. Падает она давно, но многие годы нежелание граждан заводить детей являлось государственной тайной. Ныне молчать об этом стало невозможно: 60 процентов семей в СССР или вовсе бездетны, или имеют одного, от силы двоих детей. Возникшая на сегодня картина особенно разительна, если сравнить светлое социалистическое настоящее с „проклятым царским прошлым”.
Из материалов переписи населения, проведенной в 1897 году, видно, что в те времена на каждые 1.000 подданных российского императора в год рождалось от 40 до 45 детей. Правда, в доантибиотическую пору младенцы часто гибли от болезней, но населении империи, тем не менее, быстро росло, обгоняя большую часть европейских стран. Большевистская революция 1917 года и гражданская война подорвали кривую нормального возрастания населения России. К 1940 году на 1.000 советских граждан ежегодно рождался только 31 ребенок; в 1960 году-около 25. К 1980 году число ежегодных рождений в стране зрелого социализма упало до 18,3 на тысячу, то есть в два с половиной раза меньше по сравнению с 1897 годом[154]. Этот процесс поразил не только город, но и село. Деревенские семьи, когда-то многолюдные, насчитывающие по семь-десять детей, сегодня в пределах Средней России, Украины и Белоруссии не склонны иметь даже 3–4 малышей.
Вопрос о том, сколько иметь в семье детей, вроде бы сугубо личный и касается только двоих. Но сфера личного, то есть касающаяся только личности и никого другого, в Советском Союзе сведена почти на нет. Для московских властей деторождение — процесс, прежде всего связанный с их военными и хозяйственными планами. Уже сейчас на заводах и стройках страны не хватает до 20 процентов рабочих, а в армию приходится призывать юношей, которых по состоянию здоровья в прошлые десятилетия ни за что бы не призвали. Конечно, можно утешаться тем, что низкий уровень рождаемости распространен лишь среди русских, украинцев, белорусов и жителей Прибалтийских республик. В Узбекистане, Туркмении и Таджикистане семьи по-прежнему многодетны и процент рождаемости почти достигает дореволюционного уровня (в соответствии с переписью 1897 г.). Но в Москве эти цифры никого не радуют. Туркмены и узбеки весьма неохотно покидают свои кишлаки, крайне редко становятся к заводскому станку, не желают идти на строительства. Да и в армии они сила весьма сомнительная: после вторжения в Афганистан оттуда пришлось срочно выводить части Среднеазиатского военного округа.