Марк Поповский
Третий лишний
Он, она и советский режим
Mark Popovsky
ТНЕ SUPERFLUOUS THIRD
Не, She and the Soviet Regime
Mark Popovsky: TRETlI LISHNlI. ON, ONA I SOVETSKlI REZHIM.
First Russian edition published in 1985 by Overseas Publications Interchange Ltd
8 Queen Anne’s Gardens, London W4 ITU, England
Работая в городской публичной библиотеке Нью-Йорка, я сказал как-то сотруднику, который помогал мне подбирать литературу, что пишу книгу о советском сексе и надеюсь сообщить западному читателю нечто новое. „Разве секс бывает новым или старым, советским или американским? — усомнился опытный библиотекарь. — Насколько я знаю, в этой области нет ни истории, ни географии. Природа секса вечна и неизменна”. Мне не раз приходилось сталкиваться на Западе с такой точкой зрения. Огражденные своими демократическими институтами от вторжения государства в личную жизнь, люди Европы и Америки часто не подозревают, во что могут превратиться такие сферы, как любовь и секс, под воздействием государственного вмешательства.
Есть две причины, по которым советский секс мало известен за пределами страны в своих подлинных реалиях. Во-первых, по своей психологической конструкции русские традиционно не склонны открывать посторонним эту сторону своей жизни. (Пуризм Льва Толстого и Федора Достоевского известен каждому, кто знаком с произведениями этих классиков.) Но на природную нашу стеснительность советская система наложила второй запрет. Советы засекретили секс так же, как они засекретили данные о прожиточном минимуме граждан, детскую смертность, распространение алкоголизма и другие социальные проблемы, которые им не удалось привести в соответствие со своей идеологией, лозунгами и обещаниями.
Секретность закрытого общества давно уже стала „притчей во языцех”. Но в то время как тайны военного и экономического потенциала СССР живо волнуют Запад, засекреченный советский секс оставлял до сих пор европейского и американского читателя равнодушным. Между тем речь идет о сфере, близкой к правам человека и проблемам гражданской свободы. Этот угол общественной жизни СССР до сих пор остается в тени. Благодаря контролю советской цензуры брачные, семейные и сексуальные коллизии не проникают на страницы книг официальных писателей, не появляются в фильмах, выпускаемых государственной кинематографией. Статистика абортов и внебрачных детей, социология проституции и гомосексуализма по-прежнему остаются данными сверхсекретными. Даже такие опытные журналисты, как Гедрик Смит („Русские”) и Роберт Кайзер („Россия: власть и народ”), нарисовавшие убедительную картину советской жизни, смогли очень мало сказать о проблемах пола в тоталитарном обществе.