Клик выпустил облако сигаретного дыма и закинул одну ногу на другую – жест, который соответствовал хамоватому образу Хэдленда.
– Хорошо, – совершенно бесцеремонно объявил он. – Однако я не хотел бы оказаться на месте вашего хозяина, Боркинс. Он виновен, в этом нет никакого сомнения; нужно лишь время, чтобы оформить все как положено. Только тогда можно будет говорить о правосудии.
– Вы так думаете? – В голосе дворецкого прозвучала затаенная радость.
– Конечно, так и будет. У господина Мерритона нет никаких шансов. Скоро он будет качаться в петле.
Приятная новость перед ленчем, не так ли? Однако нужно относиться ко всему беспристрастно. А сейчас и в самом деле пойдем перекусим.
ОНИ ПОТРАТИЛИ ВЕСЬ день, обсуждая эпизод за эпизодом все то, что случилось в «Башнях», сравнивая, повторяя каждую сцену той роковой ночи, когда Дакр Уинн отправился на болота и, согласно словам всех, кто находился в особняке в ту ночь, так никогда и не вернулся – если, конечно, не считать заявления Боркинса. А к вечеру суперинтендант, сославшись на головную боль и судороги, прихватив записную книжку, удалился в свою комнату.
На прощание Гамильтон похлопал его по плечу, а потом неожиданно усмехнулся.
– Хорошо, берегите себя, господин Лэйк, отдыхайте, – проговорил он, коснувшись руки суперинтенданта, а потом кивнул, почувствовав, как напряжены мускулы начальника под тканью пиджака. – Я, в отличие от вас, в неплохой форме. Хотя не ожидаю, что возникнут какие-то трудности. Вот утренние газеты и местные издания – все они пишут об этом ужасном деле. Кажется, у Мерритона много друзей – пишут о нем только хорошее. Но, по-моему, они ошибаются, – тут он незаметно подмигнул суперинтенданту. – Во всяком случае, эти газеты помогут вам скоротать вечер. Пока мы не вернемся.
А потом добавил шепотом:
– К тому же мы могли бы намекнуть Боркинсу, что сегодня вечером мне нужно написать несколько писем; я запрусь в своей комнате и не хочу, чтобы мне кто-то мешал. А Доллопс пойдет отправить их на почту и получить свежую корреспонденцию. Так как? Я не хочу, чтобы у кого-либо возникли какие-нибудь подозрения. Нэком кивнул, потом взял записную книжку и письменные принадлежности точно так же.
– Я буду у себя в комнате, господин Лэйк, – объявил инспектор Клик так громко, чтобы было слышно и в коридоре, если, конечно, кто-то прятался там, пытаясь подслушать, о чем говорят гости в столовой. – Мне нужно написать несколько писем. Нет, не по этому вопросу. Моему финансисту. И, знаете ли, не хочу, чтобы меня при этом тревожили.