– Черт возьми, кто может явиться сюда в такое время?! – пробормотал отец, а я между тем встал и пошел отодвинуть засовы, которыми мы уже заперли двери на ночь.
Отперев дверь, я смутно различил во мраке фигуру рослого человека с каким-то грузом за плечами.
– Если не ошибаюсь, здесь живет капитан Ансельм Жордас? – спросил меня чей-то совершенно незнакомый мне голос.
Я отвечал утвердительно и впустил незнакомца в дом. Тогда, при свете свечи, которую я поставил в кухне на стол, я увидел, что вошедший был бравый матрос лет сорока; за спиной у него был довольно большой тюк, обернутый морским брезентом. Войдя в сени и грузно волоча свои громадные ноги в тяжелых грязных сапогах, он осторожно спустил свой тюк на пол и с минуту стоял в нерешимости, не зная, что делать и как ему быть. В этот момент отец мой показался на пороге кухни.
– Я – капитан Ансельм Жордас, – проговорил он матросу, – что вы имеете сказать?
– Вы – капитан Ансельм Жордас? – повторил матрос, прикладывая руку к шапке, как это делается на судах, когда моряки здороваются между собой. – Если так, то мне остается только бросить якорь!.. Я только что прибыл из Нового Орлеана, капитан, и мне поручено доставить и вручить вам этот ящик. Тот статский господин, что дал мне это поручение, уплатил мне десять пиастров, в виде задатка, и, кроме того, сообщил, что и вы в свою очередь уплатите мне столько же…
С этими словами он достал из своего объемистого брезентового мешка довольно большой деревянный ящик.
– Я знаю, что тут находится, в этом ящике, – продолжал таинственным тоном матрос. – Тот статский, который вручил мне этот предмет, прежде чем запаковать ящик, сказал, что это просто маленькая модель судна с полной оснасткой, весьма недурно исполненная, могу сказать по чести!.. Однако, не в обиду вам будет сказано, капитан, а нелегко мне было разыскать вас здесь!.. В этих местах темно, как в яме… Впрочем, надо вам сказать, что земля вообще совсем не по моей части!.. Право, я лучше умею брать рифы, чем отыскивать дорогу – на суше…
За все это время отец мой еще не промолвил ни слова. Он только внимательно рассматривал матроса, между тем как тот, ничего не замечая, распаковывал свою кладь, болтая без умолку. Но тут отец прервал его.
– То лицо, которое вручило вам этот ящик, ничего не приказало передать вам мне на словах? – спросил он.
– Ах, да!.. И в самом деле!.. Простите, не извольте гневаться, капитан, – воскликнул матрос, – мне, конечно, следовало с того начать, но у меня как-то из головы вон… Ведь не спроси вы, я бы, пожалуй, и совсем забыл, – продолжал он, – так вот, тот самый статский, в Новом Орлеане, сказал мне, чтобы я явился к вам, к капитану Ансельму Жордасу, в Сант-Эногате, близ Сан-Мало, и сообщил вам, передавая ящик в собственные руки: «Белюш и Баратария!»