. В июле 1937 года Ежов приказал сотрудникам НКВД арестовать всех германских подданных, работавших на военных заводах и железных дорогах. Его приказ предупреждал: «Агентурными и следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и Гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших и, в первую очередь, оборонных предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных»
[1090].
В следующем месяце политбюро утвердило приказ НКВД № 00485 под названием «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ [Польской военной организации]». В нем говорилось о необходимости арестовать всех польских политических эмигрантов и перебежчиков, а также «наиболее активную часть местных антисоветских националистических элементов польских районов». На практике к 1938 году органы госбезопасности арестовывали поляков просто за национальность[1091]. Агенты НКВД на местах легко выявляли национальные меньшинства, поскольку в советских паспортах была отмечена национальность каждого человека, а после проведения арестов тайная полиция готовила списки обвиняемых и изложение судебного дела против них. Однако приказ № 00485 создал новую процедуру: теперь трибунал из двух человек («двойка»), состоявший из начальника управления НКВД области или края и из местного прокурора, мог изучать списки и выносить приговоры — либо заключение (пять — десять лет трудового лагеря), либо казнь. Приговоры осуществлялись после того, как их утверждали Ежов и Вышинский[1092].
Польская операция стала чем-то вроде прообраза аналогичных акций против других национальных диаспор. Серия операций НКВД была нацелена, кроме поляков и немцев, на следующие национальные диаспоры: румын, латышей, эстонцев, финнов, греков, афганцев, иранцев, китайцев, болгар и македонцев. Помимо того, НКВД провел специальную операцию против так называемых харбинцев, в основном этнических русских, которые работали на Китайско-Восточной железной дороге (ее штаб располагался в Харбине, но она принадлежала советскому правительству и находилась в его управлении) и вернулись в Советский Союз после того, как железная дорога в 1935 году была продана Маньчжоу-Го[1093]. Хотя из 335,5 тысячи людей, осужденных в рамках национальных операций, 73,7 % были казнены, доля казненных заметно варьировалась в зависимости от национальности: она была очень высокой в польской, греческой, финской и эстонской операциях и заметно более низкой, к примеру, в афганской и иранской операциях. В целом национальные операции составили примерно одну пятую всех арестов и одну треть всех казней за 1937–1938 годы