Либо влезли настолько виртуозно, что я ничего не чувствовал, либо все же пожалели мой несчастный мозг.
Ладно, будем играть теми картами, что выдали.
Стараясь не глядеть на Ирэн — даже понимая, что все это было ненастоящим и смоделированным, все равно было тяжело идти на предательство — я ментально потянулся к Адлерберг.
“Юлия Ивановна”, — осторожно позвал я, и девушка с глазами лани тут же обернулась. — “Это Штофф. Я знаю, что стимулятор приняла Ирина фон Штофф. Про остальных ничего сказать не могу — не в курсе”.
“Вы уверены, ваше сиятельство? Не оговариваете ли вы человека зря?”
“Мне это доподлинно известно. Я знаю, что это она”.
“Откуда знаете?”
“Мы дружны. Она призналась”.
Адлерберг положила указку на стол.
— Все свободны. Кроме Соколова и Штофф, — распорядилась она.
Блондинку, Корсакова и третьего паренька как ветром сдуло — охрана едва успела расступиться перед ними, и Гордеева буквально вынесла собой двери.
Ирэн обернулась ко мне и раскрыла рот от удивления. Ее перекосило так, словно ее ударили. Задыхаясь, она снова опустилась на скамейку у парты.
— За что? — почти рыдая, спросила она.
Но эта сцена больше меня не трогала.
— За Аудиториум, вестимо, — холодно ответил я и уставился на Адлерберг. — Чем еще могу помочь?
— Благодарю за содействие, Михаил Николаевич. Вы очень нам помогли.
Лицо Адлерберг начало словно расплываться у меня на глазах. Потекла комната — стены и плакаты смешивались в грязные разводы. Ирэн превратилась в розово-желто-черное пятно и тоже смешалась с окружающей грязью.
Уши заложило. Мир, так словно созданный вокруг меня, начал искажаться, сворачиваться и изгибаться, словно его скручивали в трубочку. И вслед за ним пришла темнота — густая, плотная. Иллюзия уменьшилась до малюсенькой точки, затем погасла, и тьма обступила меня.
А затем я открыл глаза.
— Как вас зовут? — надо мной нависла девушка с глазами лани.
Кажется, я где-то ее видел. Вроде бы она была нашей распорядительницей на Полигоне…
— С-соколов, — хрипло проговорил я. — Михаил Николаевич, сын графа Николая Владимировича Соколова. Старшая ветвь рода.
Девушка кивнула.
— Что последнее вы помните, Михаил Николаевич?
Я несколько раз моргнул и задумался. И правда… А что было последним?
— Поединок с Денисовым, — напрягшись, ответил я. — Вроде бы мы куда-то шли. Кажется, за документами…
Вроде было что-то еще, но я в упор этого не помнил. В голове крутилось какое-то воспоминание, но каждый раз, как я пытался за него ухватиться, оно ускользало от меня.
— Хорошо, Михаил Николаевич.
Девушка отошла на шаг, и я смог оглядеться.