- Так глупо, - повторил Тедди. - Мне, например, через пять минут идти на плавание. Я спущусь к бассейну, а там, допустим, нет воды. Допустим, ее сегодня меняют. А дальше так: я подойду к краю, ну просто глянуть, есть ли вода, а моя сестренка подкрадется сзади и подтолкнет меня. Голова пополам - мгновенная смерть. Тедди взглянул на Никольсона.
- А почему бы и нет? - сказал он. - Моей сестренке всего шесть лет, и она прожила человеком не очень много жизней, и еще она меня недолюбливает. Так что все возможно. Но разве это такая уж трагедия? Я хочу сказать, чего так бояться? Произойдет только то, что мне предназначено, вот и все, разве нет? Никольсон хмыкнул.
- Для вас это, может быть, и не трагедия, - сказал он, - но ваши мама с папой были бы наверняка весьма опечалены. Об этом вы не подумали?
- Подумал, конечно, - ответил Тедди. - Но это оттого, что у них на все уже заготовлены названия и чувства.
До сих пор он держал руки под коленками. А тут он оперся на подлокотники и посмотрел на Никольсона.
- Вы ведь знаете Свена? Из гимнастического зала? - спросил Тедди. Он дождался, пока Никольсон утвердительно кивнул. - Так вот, если бы Свену приснилось сегодня, что его собака умерла, о'н бы очень-очень мучился во сне, потому что он ужасно любит свою собаку. А проснулся бы - и увидел, что все в порядке. И понял бы, что все это ему приснилось. Никольсон кивнул. Что из этого следует?
- Из этого следует, что, если бы его собака и вправду умерла, было бы совершенно то же самое. Только он не понял бы этого. Он бы не проснулся, пока сам не умер, вот что я хочу сказать.
Никольсон, весь какой-то отрешенный, медленно и вдумчиво потирал правой рукой затылок. Его левая рука - с очередной незажженной сигаретой между пальцами-неподвижно лежала на подлокотнике и казалась странно белой и неживой под ярким солнечным светом. Внезапно Тедди поднялся.
- Извините, но мне в самом деле пора, - сказал он. Присев на подставку для ног, лицом к Никольсону, он заправил тенниску в шорты.
- У меня осталось, наверное, минуты полторы до бассейна, - сказал он. - А это в самом низу, на палубе Е.
- Могу я вас спросить, почему вы посоветовали профессору Питу оставить преподавание после Нового года? - не отставал Никольсон. - Я хорошо знаю Боба. Потому и спрашиваю.
ТедДи затянул ремень из крокодиловой кожи. - Потому что в нем сильно развито духовное начало, а эти лекции, которые он читает, только мешают настоящему духовному росту. Они выводят его из равновесия. Ему пора выбросить все из головы, а не забивать ее всякой всячиной. Стоит ему только захотеть, и он бы мог почти