Задерживать японку причин не было. И как только беседа с полицией завершилась, мы погрузились в машины «скорой помощи» и поехали в больницу. Покореженные автомобили должны были позже убрать работники клана Изаксон.
Я ехал в одной машине с Сецукой и Фудзиокой Кацу. Мужчина находился в тяжелом состоянии, поэтому мне приходилось поддерживать посох в активной (истинной) форме. Сил на это требовалось немало, так что я мог лишь сидеть, свесив голову, будто тряпичная кукла.
В такой позе я и вырубился. В себя пришел, лишь когда машина добралась до больницы.
– Позвольте вам помочь, – вежливо обратилась ко мне медсестра.
Я не стал выпендриваться и оперся на нее, когда выходил на улицу, где меня уже ждало кресло-каталка. На соседнем сидела Сецука, а Фудзиоку-сан уже увезли на полноценной горизонтальной каталке.
– Врач сказал, что скоро вы сможете прекратить поддерживать амулет Фудзиоки-сан в активной форме, – чуть улыбнувшись, произнесла Сецука, когда медсестры катили нас обоих по коридору. – У меня не было возможности сказать вам раньше, но большое спасибо за все, что вы сделали.
– Пожалуйста. Но поговорим об этом позже, Сецука-сан.
На моей голове все ещё был пиджак, отчего чувствовал я себя довольно глупо. А еще все тело болело. Я только сейчас понял, что моя белая рубашка вся в крови, как и брюки (но на них хуже видно). Обычно онемение от «Ледяного прикосновения» грайма сменяется кучей мелких синяков, которые потом часто сливаются в один большой. Но иногда, если «Ледяных прикосновений» было очень много, начинают лопаться кожа и поверхностные кровеносные сосуды. А если этих прикосновений еще больше, то отдача может ударить по венам и мышцам, разрывая их. Но такое редкость, так как мало кто выживает после столь плотного взаимодействия с граймами. Как правило, в таких случаях грайм съедает жертву. Тем не менее история знает случаи, когда человек выживал в стычке, а потом умирал от отдачи «Ледяного прикосновения», которая разрывала не только вены и мышцы, но и кости, и внутренние органы.
Меня доставили в палату, помогли раздеться и перебраться на кушетку. Все это время я сжимал в руке посох. Когда мне начали обрабатывать раны, забежавший санитар сообщил, что Фудзиоку-сан подключили к аппаратам, что теперь он в тяжелом, но не критическом состоянии.
В общем, мне разрешили не тратить остатки сил на поддержание персонального амулета Фудзиоки-сан в истинной форме.
– Путь подчинения девять. Замена, развейся, – тихо проговорил я.
Едва посох обернулся тростью, я расслабленно выдохнул и отключился.