И все-таки к ним подобрались: и в трехрядных вместительных магазинах ДТ патроны заканчиваются – менять нужно, и Синичкин с Горобцовым и раненным Гусейновым не могли одновременно со всех сторон свою подбитую машину оберегать. Несколько поляков с раскатанными шинелями сумели перекрыть все наблюдательные приборы и смотровые щели. И как Синичкин не крутил башней по сторонам, не строчил вслепую из спаренного пулемета, и как Гусейнов не старался подстрелить хоть кого-нибудь через отверстия в башне, забравшиеся наверх уланы были в недосягаемости. Стрелять из пушки неизвестно куда и попусту вращать башню Синичкин прекратил и, воспользовавшись заминкой, наконец-то, перевязал рану командиру, и так уже потерявшему достаточно крови.
– Голощапов, ну, что? – спросил лейтенант Иванов радиотелеграфиста-пулеметчика.
– Уже не только они меня не слышат, но и я их. Совсем связь пропала. Ничего понять не могу. Какие-то польские переговоры я слышу, а батальон пропал. Хрен их знает. Может, в низину зашли. И на других наших волнах тишина или треск. А может, и передатчик наш накрылся; лампа какая-нибудь. Чтобы его проверить, время нужно.
– Ладно, – сказал Иванов и опять принялся изучать ситуацию в бинокль, – рассчитываем только на себя. Половина улан изволила спешиться, построилась цепью и с карабинами наперевес отправилась прочесывать лес. Другие остались с лошадьми слева от колонны. Да вокруг Гусейнова крутятся, шинелями его всего запеленали. Дементьев, – позвал он командира второй бронемашины, – атакуем с двух сторон от дороги. Я слева – ты справа и в двадцати метрах сзади. Заряжаешь осколочным без колпачка и, главное, страхуешь меня. Я останавливаюсь – ты тоже. Я трогаюсь – ты за мной. Поляки с лошадьми сгрудились с моей стороны. У тебя пока никого не видно. Но, кто вылезет – бей пулеметами или пушкой. Не стесняйся. Обступят мою машину – можешь и картечью смести, не обижусь. Вокруг тоже поглядывай. Чтобы тебя не обошли и не приблизились.
– Товарищ командир, – крикнул Дементьев и показал рукой налево, – смотрите.
Иванов поднял бинокль: вдоль перпендикулярной к шоссе части леса от слитного залпа дружно слетели на землю до этого спокойно сидящие в седлах уланы. Выскочившие из-за деревьев красноармейцы набросились на уцелевших. На них, в свою очередь, с двух сторон в атаку понеслись еще верхоконные. Опять залпы из леса. Молодцы пехота. Так их панов. Лишь один дальний улан успел развернуться и ускакать.
Иванов опустился на сиденье и закрыл крышку люка. Броневик фыркнул вбок, влево, выхлопом из глушителя и, набирая скорость, уверенно двинулся в атаку. Отпустив его на двадцать метров, тронулся и Дементьев. Пока выезжали на огневую позицию, через шум собственного мотора, доносились издали длинные пулеметные очереди, ружейная пальба, опять пулеметы. Остановился Иванов, не доезжая метров десяти до первого пулеметного броневичка со сбитой с погона башней. Неожиданно звонко пропела труба, подавая уланам какой-то сигнал.