Иванов удачно положил осколочную гранату в ближайшее скопление лошадей. Пока Минько перезаряжал орудие, лейтенант, перекинув ступню с левого пушечного спуска на правый пулеметный, дал длинную, на треть диска, очередь, по заметавшимся бешено ржущим лошадям. Чуть приподнял орудие – выстрел. Опять пулемет. Снова осколочным. Обезумевшие лошади не слушались коноводов и разбегались от встающих среди них и вокруг разрывов. Часть поскакала навстречу броневику, и лейтенант добил по ним остаток диска. Кое-кто, в том числе и пешие, и верхоконные поляки, скрылись в лесу, некоторые просочились между машин на другую сторону дороги, где попали под огонь Дементьева. Но большая часть, те, кто были в середине и в конце разгромленной советской колонны, вместе с лошадьми успели отступить назад вдоль шоссе и скрыться за лесом.
Иванов прекратил уже бесполезный огонь и внимательно осмотрелся в панорамный перископ. Живых поляков и лошадей вдоль колонны не наблюдалось: кто выжил – разбежались на своих двоих или расскакались на четырех лошадиных. Он откинул вверх полукруглую крышку люка; выглянул назад, сильно не высовываясь; и жестом подозвал Дементьева подъехать поближе. Дементьев понял, и его машина, подъехав справа, стала рядышком с командирской.
– Дементьев, – велел Иванов выглянувшему из башни отделенному, – двигаешься по шоссе до конца этого леса, – показал рукой влево, – повернешь к нему, переедешь через дорогу и будешь контролировать огнем обе его перпендикулярные стороны. Кого в польской форме увидишь – бей, не давай им высовываться. Наши рано или поздно подойдут. А я сейчас машину Гусейнова проверю, а потом этот угол леса контролировать стану. Если понадобится моя помощь, пускаешь две красные ракеты. Я также поступлю, если ты будешь нужен. Действуй.
Колька на первой скорости съехал с дороги, перевалил через пологий кювет и медленно двинулся по траве вдоль двух мертвых пулеметных бронеавтомобилей; остановился он, как велел командир, возле укрытой со всех сторон вражескими шинелями машины Гусейнова.
– Минько, – велел Иванов башенному стрелку, – проверь.
Стрелок, внимательно оглядевшись по сторонам, не спеша вылез из башни и спрыгнул на дорогу. Достал на всякий случай из кобуры наган и подошел к двери пулеметчика:
– Хлопцы, – гулко постучал он рукояткой револьвера по броне, – это я. Минько. Не стреляйте. Поляки разбежались – сейчас я шинели с машины поснимаю.
И стал свободной рукой сдергивать их на дорогу. Чтобы полностью освободить башню, ему пришлось залезть на заднее крыло. В машине его услышали. Снова увидевший свет панорамный перископ покрутился по сторонам, оглядывая обстановку, и остановился на лоснящейся от пота знакомой физиономии стрелка. Откинулась вперед-верх полукруглая крышка башенного люка, и с улыбкой до ушей на не знающем еще бритвы лице выглянул его товарищ, тоже башенный стрелок, Синичкин.