Глава семнадцатая. Из пункта А в пункт Ж
Не думаю, что он ждал моего звонка – слишком удивленным он был, когда понял, чей голос звучит в его телефонной трубке, кто именно просит его бросить все и приехать. Приехать прямо сейчас. Куда? С этим сложнее, потому что автобус ходит по кругу, и черт его знает, где именно он будет в какой момент времени. Моя сестра Фаина, если бы слышала наш разговор, тут же влезла бы и заметила ехидно, что нельзя вот так, запросто, найти одновременно точку и в пространстве, и во времени. Либо мы встретимся в каком-то месте, либо в такой-то час, невозможно спрогнозировать и то и другое, учитывая особенности движущегося объекта – то есть меня. То есть автобуса. То есть меня в автобусе и автобуса во мне. Мы с автобусом были – как замысловатое «дано» в задачке по макрофизике, которую так хорошо понимали оба – и Фаина, и Капелин. Не я. Я просто двигалась во вселенной, находясь внутри автобуса, и боялась из него выходить.
– Что-то случилось? – спросил Капелин после слишком уж затянувшейся паузы. Его голос был странным, с прохладцей, словно он был мне не рад.
– Ну… типа того, – пробормотала я. – Хотя, с другой стороны, не знаю. Вроде нет. Ладно, извини, я просто… как сказать-то, господи. Извини, что побеспокоила. Все это бред какой-то, я разберусь сама.
– Я приеду, – коротко ответил он за мгновение до того, как я нажала бы на отбой. В его голосе тепла при этом не прибавилось.
– Не надо, не стоит, – принялась отказываться я.
– Куда приехать? Можешь объяснить точнее? – Капелин правильно понял, что мой отказ можно безбоязненно проигнорировать. – Ответь мне, пожалуйста.
– Да не могу я, в том-то и дело. Ты можешь сделать то, что я прошу, не задавая вопросов, на которые невозможно вот так запросто ответить? – спросила я, глядя за окно. Машин на дорогах становилось все больше. Некоторые, похожие на передвижные сугробы, выезжали с прилегающих улиц. В такую погоду да в такой месяц, как февраль, многие устают отчищать машины от бесконечного снега. Прореживают, расчищают обзор, зеркала и оставляют густую снежную шапку сверху и на капоте. Этот снег слетает с машины сам, стоит той набрать скорость. Снеговые метеоры на Варшавском шоссе.
– Почему у тебя их нет, ответов? – спросил Капелин.
– Они есть, но тебе я их не могу дать. Понимаешь? Просто это не те ответы, которыми можно поделиться. Ты можешь просто не приезжать, Герман. Я зря, зря тебе позвонила, я уже сказала.
– Что за автобус, какой номер? Какой маршрут? – пробормотал он. Дальше он задал еще несколько вопросов – сухо, по-деловому, словно пытаясь побыстрее закончить разговор. Я знала, что он приедет, я была уверена, хотя и не могла понять и, уж тем более, объяснить, на чем основывается моя уверенность. Наверное, на том, с какой теплотой его в нашем доме принимала мама, как папа его любил. Мнение моих родителей я умножала на десять. Герман никогда не подведет, никогда не откажется помочь. Даже если он презирает человека. Просто ради человеколюбия и, возможно, тоже – по старой памяти.