– Кого это – нас?
– Семью. Тебя. Детей твоих, – Фаина замолчала. Я склонила голову.
– А маму?
– А маму пусть ее Этот… любит, – фыркнула она. – Мне вас хватит – на мою голову.
– Ты нас не любишь, ты нас терпишь, как неизбежное зло, – рассмеялась я.
– Люблю как умею, – пробормотала она.
– А Игоря Апреля ты тоже – как умеешь? Имей в виду, меня не надурить. Я ведь знаю многое.
– Ничего ты не знаешь.
– Я видела даже, что ты его боишься потерять.
– Наветы! – возмутилась Фая. – Никого я не боюсь потерять. Пусть он боится. Хотя ему-то чего бояться…
– Да-да, потому что, и я цитирую тебя, Фая, «все равно он меня бросит, так чего трепыхаться». Так, да? «Такие мужчины, как Апрель, рано или поздно бросают таких девушек, как я. На этом мир держится. Это – его черепахи и слоны».
– Я по-прежнему так считаю, – спокойно кивнула она.
– А он по-прежнему тебя так и не бросил, – засмеялась я, разливая кофе по чашкам. Признаться честно, кекс был более чем уместен в нашей ситуации.
– Еще бросит. Так вот, моя дорогая доисторическая сестра, приложение «telegram» передает вовсе не телеграммы, а сообщения, как и все остальные мессенджеры. Только не спрашивай меня, какие остальные мессенджеры, а то я пойду и повешусь. Ты хоть о скандале с ФСБ слышала, останок мамонта?
– Я ничего не слышала. Какой скандал?
– О боги, за что мне это?! Был большой скандал с «telegram», потому что лондонский офис этого Павла Дурова, его владельца, отказался передавать ключи нашим властям.
– Ключи от города? – ухмыльнулась я.
– Я тебя задушу, – сказала Фаина, откусывая кусок кекса.
– А зачем тебе этот «telegram»? – спросила я. – Тебе мало «Viber»?
– Понимаешь, Лиза, единственная причина, по которой кто-то может захотеть установить «telegram» вместо других мессенджеров, – это когда кто-то хочет обмениваться шифрованными сообщениями. Именно шифрованными, которые, если установить специальный режим, нигде и никогда не сохраняются. Идеальное приложение для террористов и наркоторговцев.
– Ты, случайно, не собираешься взорвать Черемушки? – усмехнулась я, старательно скрывая то, как сильно застучало мое сердце при слове «наркоторговцы». Муженек, муженек.
– Подумываю об этом, – ответила она. – Вот когда Апрель меня уже наконец бросит…
– Зря ты не веришь в себя.
– Я верю в себя, ты зря. Я в других не верю, – покачала головой Фая. Какое-то время мы просидели на кухне молча, я уплетала кекс, Фая продолжала возиться с моим телефоном.
– Ты знаешь, что мне сказала мать твоего Игоря? – вспомнила вдруг я.
– Что? – нахмурилась Фая. – Что я не подхожу ее «мальчику»? Конечно, я не подхожу ее прекрасному «мальчику», я всегда это знала, я сама об этом говорила. Пусть она его попытается в этом убедить.