Рита попыталась отстраниться, но Оскар навалился всем весом – не вырваться.
– Предложение в силе до утра, – шепнул Блеквуд. – А пока – маленький аванс.
Он прижал ее сильнее и, прежде чем Беликова успела сообразить, что к чему, поцеловал.
Точнее, не поцеловал, а грубо впился в губы, принуждая открыть рот и ответить. Маргарита сопротивлялась до последнего: ерзала, брыкалась, упиралась ладонями в твердую грудь, пытаясь оттолкнуть стервеца, но…
Оскар, казалось, не замечал ее потуг. Он жадно терзал ее губы и отстал только тогда, когда Рита, обессилев, обмякла под ним.
– Вот видишь? – довольно ухмыльнулся он, чуть приподнявшись на локтях. – Тебе понравилось. Спорим, Уилл никогда не целовал тебя так?
Беликова вывернулась, отползла в сторону и брезгливо вытерлась ладонью.
– Верни мне одежду, скотина, – прохрипела она. В последний раз пить давали утром, и голос сел так, что больше напоминал воронье карканье.
Блеквуд скользнул по ней взглядом:
– Рабыне для утех одежда ни к чему. Остаток жизни тебе предстоит провести голой и преимущественно в горизонтальном… ну или коленно-локтевом положении. Так что привыкай. Если, конечно, ты не согласишься на мое маленькое условие.
Риту передернуло. Смысл «маленького условия» был прост и банален: Блеквуд обещал сохранить ей память, если она по доброй воле станет его постельной игрушкой.
Оскар хмыкнул в ответ на ее реакцию. Происходящее его явно забавляло. Иначе зачем он приходил в барак каждый вечер? Но этот вечер отличался от всех предыдущих: уже завтра Рите предстояло пройти Процедуру. Именно так называли операцию по удалению части «нежелательной» памяти будущих рабов. Прямо-таки фронтальная лоботомия на новый лад. Страшная, кошмарная неизбежность…
– Милая, милая Мэгги… – Блеквуд коснулся пальцами ее щеки. – Когда мы увидимся завтра, ты меня уже не узнаешь. Но прежде чем ты утратишь личность, хочу кое-что для себя прояснить.
Оскар по-прежнему улыбался, однако взгляд серых глаз стал злым и колючим, словно репейник.
– Как много рассказала тебе эта курица, моя жена?
Рита сглотнула. В памяти всплыли обрывки разговора с Софи Бонье.
«У моего мужа другая жизнь, понимаете? – всхлипывала темноволосая красавица. – Где-то далеко, не здесь».
Она знала? Догадывалась? Предполагала, что ее муж много лет живет на две системы и торгует людьми? Вряд ли. Или все-таки…
Блеквуд уселся поудобнее, вытянул и скрестил в лодыжках длинные ноги.
– Видишь ли, милая Мэгги, я по-своему привязался к этой наивной дурочке, однако если ее подозрения опасны для дела, увы. Придется ее… – Он выразительно чиркнул большим пальцем по горлу. Пояснений не потребовалось. – Так что она тебе сказала?