– Зачастил, Аннушка, зачастил… – признался Шувалов. – Белов здесь?
– Да. Отдыхает.
– Зови.
– Случилось что?
– Случилось, – Шувалов вздохнул и прошелся по комнате. – Зови же!
Бутурлина обеспокоенно взглянула на начальника Тайной канцелярии и, позвонив в колокольчик, приказала лакею незамедлительно позвать Григория Петровича.
Белов вошел в комнату всего минуту спустя.
– Александр Иванович? Чему обязан? – глаза весело сверкнули, уже предвкушая обмен любезностями.
Шувалов мрачно усмехнулся и качнул головой:
– Григорий Петрович, как-нибудь в другой раз. Сейчас, к сожалению, не до словесных баталий. В парке совершено нападение на фрейлину её величества.
– Настя? – Григорий побледнел и подался вперед.
– Нет. Лизетта или как-то так. Девушка без сознания. Её охраняют мои люди.
– Что с Настей? – синие глаза пристально смотрели на графа.
– Её нигде нет. Но фрейлина упоминала её имя. Более того, по странному стечению обстоятельств, ваша невеста сегодня с утра исключена из фрейлинского списка. Каюсь, кто подавал прошение, выяснить не успел.
Григорий лишь ругнулся, буквально срываясь с места и выскакивая прочь. Кивнув на прощание взволнованной хозяйке, Шувалов устремился следом за преображенцем.
– Григорий Петрович, подождите!
Огромный рыжий волк, стоявший на крыльце, обернулся и холодно сверкнул синими глазами.
– Надо преображенцев известить, – пояснил граф.
Заметив денщика Белова, выглядывающего из окна, Шувалов подозвал парня к себе и наказал бежать в казармы и привести оттуда взвод солдат и нескольких офицеров, после чего вновь вернулся к волку.
– Идемте, я покажу, где нашли фрейлину.
Наверно, они смотрелись очень страшно: глава Тайной канцелярии и огромный рыжеватый волк. Во всяком случае, все, кто их видел, спешно крестились и уступали дорогу, стремясь не попасться на глаза, чтобы, не дай Бог, не оказаться в казематах Апостольной крепости.
Звериным слухом Белов то и дело улавливал испуганный шепот за спиной.
– Никак арестовывать…
– … да мало ли кого…
– Видать, совсем все плохо, раз преображенцы среди бела дня…
– … еще и с главным палачом…
– … помилуй и сохрани…
Если бы Григорий не был так обеспокоен, он, наверняка, подыграл бы всеобщему страху, но сейчас его мысли занимала лишь пропавшая невеста. Волк то и дело ускорялся, переходя на рысь. Шувалов уже почти бежал рядом, но одергивать своего спутника не стал, прекрасно понимая, что тот слишком взволнован.
Они промчались мимо оранжереи, когда в нос зверю ударил знакомый еле уловимый запах мяты.
Настя….
Волк заскулил и рванул по следу. Остановился на поляне, принюхиваясь. Шерсть на загривке вздыбилась, а из пасти то и дело вырывался грозный рык.