– Саш, я у тебя в долгу! Сам бы скорее всего не успел.
– Потом сочтемся, – отмахнулся Левшин. – Как ты вообще узнал, где Настасью искать? По запаху?
– Отец сказал.
– Вот так просто? – не поверил Левшин. – Взял и сказал?
– Ну… – Белов слегка помялся. – Руку я ему сломал… кажется.
– Сломал? – ахнула Настя, с укором смотря на жениха.
Белов вздохнул.
– Прокусил я ему руку, – признался он, избегая укоризненных взглядов. – Не сдержался.
– Гриша… – прошептала Настя, окончательно расстроенная тем, что явилась причиной вражды между отцом и сыном.
Левшин хмыкнул.
– Как думаешь, он жалобу Бутурлину отправит?
– Вряд ли, – при мысли о том, что Петр Григорьевич будет жаловаться на сына-оборотня лицу начальственному стало почти весело. – Скорее уж монашки на тебя, Сашка, донос напишут, что девицу из скита похитил.
– Не напишут, – заявил измайловец. – Невеста твоя там такое учудила, что они уж и сами рады, что сбежала.
Григорий с хитрым прищуром взглянул на смутившуюся девушку.
– Тот огонь над лесом… неужто ты?
– Они за нами кинулись… ну, я и… – Настя махнула рукой. – Ой, Гриша, что нам государыня скажет?
Белов в ответ лишь рассмеялся и вновь притянул невесту к себе, целуя в макушку. Сейчас, когда ведьма была рядом, преображенцу все казалось легким: и гнев императрицы, и объяснения с командиром. Даже ссылка в Сибирь не страшила преображенца. Он знал, что вынесет все испытания, коли его ведьма всегда будет рядом.
Гриша с нежностью посмотрел на прильнувшую к нему девушку, очередной раз благодаря Бога, что все обошлось.
– На ночлег где станем? – осведомился он у Левшина.
Тот нерешительно взглянул на Настю.
– Гриша, нам идти надо! – пылко возразила девушка. – Там… там заговор!
– Эка невидаль, – Григорий отмахнулся. – граф Шувалов наверняка во всем разберется! Не маленький, чай!
– Но я же знаю, кто похитил бумаги Якова Брюса! – воскликнула Настя.
– Кто? – при мысли о том, что отец может быть все-таки причастен к заговору, голос сорвался на рык.
Девушка невольно вздрогнула:
– Долгорукий!
– Что? – опешил Белов. – Михаил?
– Нет. Дмитрий.
Торопливо, в который раз девушка пересказала свои дневные злоключения до того момента, когда встретилась с Петром Григорьевичем в дверях Монтплезира. Тут она замолчала: ей не хотелось портить и без того сложные отношения сына и отца.
– Даже так? – хмыкнул Белов, делая вид, что не заметил заминки. – Но не мудрено: Долгорукие слишком высоко поднялись при малолетнем Петре Втором. По всей видимости, они не забыли своего величия…
– Поэтому и надо торопиться: сообщить все Шувалову! – наставала Настя.