Запах мяты ударил в ноздри, заставляя остановиться. Волк повел носом и заскулил, молотя хвостом по ногам. Настя. Его ведьма с огромными серыми глазами.
Она находилась здесь, где-то рядом, сомнений быть не могло. К её запаху примешивались и другие, один из которых был слишком знакомым, заставляя Григория недоуменно нахмуриться: что Левшин мог делать в лесу в компании его невесты. К тому же друг должен был быть сегодня на дежурстве.
Холодок сомнения закрался в голову, заставляя холку вздыбиться. Что если Левшин тоже участвует в заговоре и выкрал Настю? Глухое рычание само вырвалось из горла.
Хотя… Петр Григорьевич вряд ли станет посвящать в дело посторонних, а уж тем более друга сына, которого попросту презирал. Зверь шумно фыркнул, отбрасывая сомнения.
Где-то неподалеку испуганно заржал конь, потом послышались голоса. Настин, слегка испуганный, и Левшина, уверенно отвечающий, что они в безопасности.
Во всяком случае, Настя находилась с Сашкой по доброй воле. Ну и поскольку амурные похождения Левшина были Белову хорошо известны, то оставалось предположить самое невероятное: друг каким-то образом прознал про козни Пета Григорьевича и решил помочь Гришиной невесте.
Помотав головой, волк потрусил туда, откуда слышался шум. Не рассчитал и выскочил на тропинку аккурат перед путниками.
При виде огромного зверя гнедой заржал и взвился на дыбы, Настя испугано вскрикнула, но тут же, признав, кинулась к волку:
– Гриша!
– Белов, вот чтоб тебя! – ругнулся Левшин, роняя моментально выхваченный пистолет и успокаивая коня. – А что, если бы выстрелил?
– Так промазал бы, что я не знаю, что ли? – хмыкнул Григорий, мгновенно преображаясь и крепко обнимая невесту.
От него пахло потом и болотом. Руки преображенца ощутимо подрагивали, грудь вздымалась, но Настя ничего не замечала.
– Гриша! – прошептала девушка, обхватывая ладонями такое родное лицо. – Пришел все-таки!
В ответ преображенец лишь поцеловал невесту, еще крепче прижимая к себе, словно боясь потерять.
– Что-то меня Настасья Павловна вы так бурно не встречали! – весело заметил Левшин. – Хоть я и являюсь вашим спасителем!
Настя ойкнула и спрятала лицо на широкой груди жениха. Белов усмехнулся.
– Будет тебе, Сашка, насмешничать, – слишком миролюбиво сказал преображенец. – К тому же ты еще не поведал мне, как оказался в ночном лесу наедине с моей невестой!
– Гриша, твой друг меня спас, – вмешалась Настя. – Если бы не он…
Девушка прикусила губу, понимая, что не сможет рассказать жениху всю правду о Петре Григорьевиче. Преображенец хмыкнул и протянул руку другу: