— Они мне не нравились, и у меня не было никакого желания общаться с ними. Но оно было у Александры, и однажды утром, после того как мы по очереди пересекли пролив, я нашел в ее телефоне видеозапись. — Он взял бутылку, чтобы налить еще воды, но она была пуста.
— Вот, можешь взять мою. — Фабиан налил в стакан воду из своей бутылки и передал Теодору, который опустошил его, прежде чем продолжить.
— Это было то видео с шоссе, когда они послали на верную смерть того человека в тележке из магазина. Мы были у нее дома, и мне захотелось сбежать оттуда, оставить и ее, и ее больных на всю голову приятелей. Оказалось, что Александра тоже не хочет продолжать участвовать во всем этом. Она никогда и не хотела. Сначала она не поняла, что именно будет снимать, а потом было уже поздно. А этот Хенрик только продолжал заставлять ее делать то, что ему было нужно.
— То есть ты хочешь сказать, что за всем этим стоит Хенрик, он главный среди них?
Теодор кивнул.
— Он все решает. По крайней мере, мы с Александрой разбили тот телефон с видео, позвонили ему и сказали, что отныне все кончено. Что она больше не хочет во всем этом участвовать. Но он не согласился с этим и сказал, что это он решает, когда все будет кончено. И еще он сказал что-то о существовании свидетеля, сестры одной из их жертв.
— Санни Лемке?
— Да, точно, поэтому он заставил нас присоединиться к ним в последний раз. Я не хотел, но…
— Подожди. — Ланге выпрямился в своем кресле. — Ты хочешь сказать, что присутствовал при убийстве Санни Лемке?
Теодор сглотнул и кивнул:
— Но я ничего не делал. Все, что я…
— Но ты был одним из них, на тебе тоже была маска со смайлом?
— Да, но единственное, что я делал, это стоял рядом и смотрел, не идет ли кто-нибудь.
Питер Ланге уже снял трубку телефона и набрал короткий номер.
— Двое. Да, как можно быстрее.
— Папа, что происходит?
— Просто успокойся. — Фабиан взял Теодора за руку. — Мой сын пытается сказать, что он был там, но не принимал участия в том, что происходило.
— То же самое сказали и остальные четверо. По их словам, Санни Лемке собственноручно засунула петарду себе в глотку и подожгла фитиль.
Дверь открылась, и вошли двое мужчин в форме, которые тут же направились к Теодору.
— Но, папа, какого черта?
— Эй, постойте, — Фабиан встал. — Что вы собираетесь делать?
— Сделай что-нибудь! Ты должен что-нибудь сделать!
— Это, должно быть, какое-то недоразумение. Вы ведь не собираетесь его арестовывать?
— Мне очень жаль, но я не знал, что ваш сын был одним из них. Это делает его виновным в…
— Виновным? Но его заставили в этом участвовать и стоять на стреме!