— Привет, — произнес он.
— Привет, — ответила я. В его глазах снова появился этот вопрос, но я так смутилась, что отвела взгляд. После этого долгое время ничего не происходило, вплоть до окончания колледжа.
Гриффин учился в Уэслианском университете, как и Эллен Филдинг, девушка из нашего города. Когда они начали встречаться, никто не удивился. Она принадлежала к потомственной аристократии, как и Гриффин, и жила в доме морского капитана на Мейн-стрит. Хотя ей не нужно было беспокоиться об оплате колледжа или покупке учебников, каждое лето Эллен работала официанткой в гостинице «Блэк-Холл Инн» вместе со мной и Джеки. Ее семья считала, что это поможет ей воспитать характер. Она работала так же усердно, как и мы, и заставляла нас смеяться, передразнивая пьяного шеф-повара и похотливого управляющего. Она все время носила тяжелый золотой браслет с подвеской, похожей на старинную золотую монету. Эллен сказала мне, что он принадлежал ее бабушке.
Тем летом, перед выпускным классом, когда Гриффин забирал ее после работы, я старалась не смотреть на него. Я боялась, что Эллен или, еще хуже, сам Гриффин заметит мое еле сдерживаемое влечение к нему. Но иногда мне приходилось здороваться, проходя мимо его винтажного спортивного автомобиля MGB («Британский гоночный зеленый»). Он сидел в машине с опущенным верхом и работающим двигателем и смотрел на меня своими серьезными глазами. А затем выходила Эллен, и они уезжали.
Я поступила в Школу дизайна в Род-Айленде и влюбилась в мир искусства и художников. Я встречалась со скульптором, который вырезал записи своих сеансов терапии на полированной стали, затем с художником-перфомансистом, который изображал на сцене Орфея, спускающегося в подземное царство. Но я по-прежнему мечтала о Гриффине.
Они с Эллен расстались сразу после окончания университета. Вместо поездки в Лондон в июле, как планировалось, она вернулась домой с родителями. Гриффин начал появляться в гостинице после того, как заканчивалась моя смена, хотя Эллен там больше не работала.
— Эллен изменилась, Клэр. Она уехала на весенние каникулы, и после ее возвращения все стало по-другому, — признался он.
— Почему?
— Понятия не имею. Она не хочет говорить о том, что случилось. Хотя знает, что может рассказать мне все, что угодно. Теперь она даже видеть меня не хочет.
— Мне жаль, — сказала я.
— Угу, — ответил он. — Хуже всего то, что там случилось что-то плохое. Она тебе что-нибудь говорила?
— Нет. Что, например?
— Не знаю, — промолвил он. — Ты уверена, что она ничего не говорила?
— Абсолютно, — ответила я.