Мимо, Сергея вниз пробежала молодая девушка, косо бросив взгляд на его ссадину, тем самым подтверждая его предчувствия.
А когда, осталось преодолеть последний пролет широкой лестницы, ноги стали как ватные. Неуверенность усилилась еще больше, когда он увидел, нескольких женщин сидевших на деревянных лавках вдоль стены перед дверью приемного отделения.
Внутренне собравшись, Курилов, сделал над собой усилие и, преодолев последний пролет, робко спросил.
— Вы все сюда?
Одна из них улыбнувшись, ответила.
— Куда же еще.
— Можно я только спрошу?
Никто из женщин не возражал.
Сергей открыл массивную дверь, за которой начинался приемный покой женской консультации, и заглянул внутрь. Прямо за дверью стоял стол, за которым сидела пожилая медсестра в белом халате.
— Вам кого, молодой человек?
— Извините. Шерстнева Нина здесь работает? — быстро выпалил Курилов.
— Здесь. Но, позвать ее пока не могу. Она на осмотре сейчас ассистирует, — медсестра подозрительно посмотрела на ободранное лицо Сергея.
— Вы не подскажете, она до скольки работает?
— До, четырех. А вы собственно кто ей будете?
— Знакомый, — соврал Курилов, и быстро ретировался за дверь.
Спустившись на улицу, он обратился к молодому папаше, который нервно курил.
— Который час?
— Ровно двенадцать.
Прикинув, что до окончания рабочего дня Нины Шерстневой, осталось четыре часа, он решил съездить на площадь Ленина. Там, если спуститься, с улицы Марата к Оке, стоял понтонный мост, соединявший набережную и остров «Гребневские пески», на котором находился дикий пляж и место летнего отдыха горожан.
Именно на этом острове, в мае восемьдесят третьего года, он вместе с Ольгой зарыл в песок запечатанную бутылку с их клятвой в верности друг другу. Не смотря на то, что прошло уже столько лет, Сергей прекрасно помнил тот день. В те последние майские дни стояла жара под тридцать градусов. И он с Ольгой, решил отправиться на пляж, потому что очень скоро он должен был уехать в стройотряд на все лето, что бы заработать денег на их свадьбу. Вот тогда и родилась эта идея с клятвой в верности друг другу на всю жизнь.
Если он все правильно подсчитал, то бутылка уже должна была быть в тайнике.
«Только бы не подвела зрительная память», — эта мысль крутилась в его голове до самой набережной Марата.
* * *
Идя по понтонному мосту, Сергей снова, как в юности, ощутил непередаваемый запах речной воды. Странная все-таки штука эта жизнь. Вот живешь на берегу двух великих российских рек Волги и Оки, и вроде бы, вот они, тут, рядом. И что бы ощутить их близость и силу, возьми и подойди к срезу воды, да опусти туда руки или постой на берегу, глядя на их величественное течение. Ан, нет, все времени не хватает. Все надо куда-то ехать, куда-то бежать. Вот и получается, что те, кто живут на берегу этих рек, видят их только сквозь автомобильное стекло, когда переезжают через мост на машине или автобусе.