Доклады длятся недолго – и после этого Комбриг минут по пять проговаривает каждому его роль. Нас сорок человек, и времени это занимает три часа с небольшим. Впрочем, на недостаток времени мы сегодня не жалуемся – вся эта ночь наша.
Беседы проходят очень тихо – так тихо, что мы, сидящие в другой части этой небольшой, в общем-то, комнаты, слышим только шуршание шепота. И ответные инструкции Комбрига слышит только тот, кто получает их. И как-то сама собой наступает эта самая тишина, когда все хотят расслышать слова, обращенные командиром каждому члену нашего кружка заговорщиков. Тишина. И в этой тишине я вдруг начинаю слышать Гексагон. Тюрьму, ставшую страшным, но своим домом. Домом, где все ясно, понятно и не возникает вопросов о будущем.
Никогда не думал о том, как он звучит в ночи. Ночь для нас понятие очень относительное – время сна, Норы и темных дел. Но в эту самую ночь Гексагон на самом деле звучит своим собственным голосом, неперебиваемым ничем и никем. И, оказывается, мне хорошо знаком этот голос.
Гексагон не останавливается ни на минуту. Ночь – тоже время бодрствующих смен в цехах. И Гексагон звучит именно их голосами. Тяжелыми ударами Ремцеха и Приемных Доков, громко шелестящими лентами Конвейера, постоянными вздохами вентиляции, прогоняющей застоявшийся воздух, отдаленно ухающим прессом, шипящей дуговой сваркой, визжащими пилами, гудящими сервоприводами контроллеров и бухающими ботинками кадавров, идущих в патруле по коридорам и галереям, шуршащими уборочными машинами. Здесь, в Медчасти, я не слышу всего этого – но хорошо представляю звуки. Гексагон живет обычной жизнью – и эти звуки вплетаются в тысячеголосый храп, скоро должный прерваться воплями, криками, грохотом выстрелов, лязгом стали о сталь и хрипом умирающих. Спи, Гексагон, смотри свои последние сны, работай последние смены.
Скоро тебя разбудят огнем.
Доклады окончены. Теперь вторая часть программы. Экскурсия. Даже я не знаю, куда нам предстоит идти. Даже Док. Он сидит здесь же – и вопросительно смотрит на Комбрига.
– Прежде чем мы начнем, я хочу показать вам кое-что, – говорит Комбриг. Он снова стоит в кругу, в центре комнаты – и мы молча, внимательно, слушаем его. – То, что я покажу – дополнительный стимул для вашей мотивации. Вашей – и ваших людей. Под утро вы разойдетесь по своим отрядам и расскажете то, что увидели. Постарайтесь сдержать ваших номеров – особенно тех, кто непосредственно задействован в операции. Это будет нелегко – но вы должны сделать это любыми способами. Успокаивайте. Уговаривайте. Убеждайте. Говорите, что наше время настанет уже совсем скоро. Через сутки мы начнем.