Слева, едва уловимо, свистит. Кто-то живой? Где же ты? Где? А… вижу. Аккурат между мной и страусом, у правой стены коридора, шевелится и плывет вниз с невысокой длинной кучи серый ручеек. Это двинулся, показывая себя, свистун. Он лежит плашмя, укрывшись какой-то рваниной – и только так он сумел избежать участи остальных. И кто тут у нас? На меня из-под густого слоя размолоченной бетонной крошки смотрят глаза. Живые, все понимающие и с густой болью внутри. Я приглядываюсь, пытаюсь разобраться в этом серо-черном месиве и понимаю – его или ее конкретно зацепило. С правой стороны, где угадываются плечо с рукой, пыль не серая. Она бурая с хорошо заметными красными блямбами.
Я показываю на гранатомет, на контроллера и чуть поднимаю руку. Тебе нужно подняться. Брат или сестра, пойми меня, пойми, что мне надо пройти в эту дверь! И я смогу сделать задуманное только если ты, брат или сестра, сейчас умрешь! И я понимаю, что он или она понимает… и выбор тут явно не за мной.
Сердце колотится, отсчитывая секунду за секундой, разгоняя и растворяя адреналин в крови. Сердце стучит, а я думаю о том, как мне добраться до гранатомета. Смотрю на черную и такую нужную байду – и вижу в барабане, сдвинутом чуть вбок относительно ствола, как минимум два оставшихся заряда. Они есть там, и я мог бы положить машину, но… близок локоток – да как укусить?..
Я чуть не упускаю момент, когда серо-черно-красное, еще являющееся человеком, встает. Это настоящий человек, а не крыса, человек, который справился с собой, со своим страхом – и готов умереть за то, чтобы жил я. А может, он надеется ,что я успею схватить барабанник раньше и всадить гранату в страуса, спасти нас обоих. Не важно. Среди крыс таких нет – и значит, он человек. Рывком он вскидывает себя вверх и в сторону, кричит от боли – но дарит мне шанс.
Страус, щелкая суставами, поворачивает корпус. Визжит поврежденный сервопривод, воет задний, наклоняющий КОРД к самоубийце, к человеку, решившему дать мне шанс… Данг! Данг! Данг! КОРД грохочет молотом, лупит наверняка – но мимо! Страус поврежден, и, наверное, у него сбит прицел – и болванки с жутким шелестом уходят вправо от кучи. С низкого старта я срываюсь вперед – и в падении цепляю рукоять барабанника. Рывок! Те несколько секунд, что я судорожно верчу гранатомет, пытаясь сообразить, как его взвести и где тут предохранитель, страус тратит на человека. Двенадцать и семь рвет воздух рядом со мной – и взрывает моего спасителя в клочья. Воют сервопривода, щелкают механизмы покалеченного страуса, уже почти довернувшегося ко мне… и в этот момент я, защелкнув на место барабан, нажимаю спуск.