У нас, обитателей Гексагона, есть многое. У нас есть нитки со складов матчасти – там наши, с Общих работ, они распускают мешковину, тянут нити, что потом плавят на нагревательных элементах и наматывают на что придется. Странно, но искусственные самоделки служат долго и, вместе с иглами, выточенными в мехмастерских, вполне помогают справиться с дырками, потертостями и прочими неприятностями. У нас есть сапожники, чинящие по десятому разу обувку, давно ставшую совершенно разномастной. Им приходится сложно – света тут немного и с инструментом часто совсем беда – но благодарность всегда вещественна. Они сидят, обложившись утыренными оружейными масленками, наполненными украденым комбижиром, кое-как сделанными колодками, молотками из мехмастерских и другими кривыми орудиями труда. Они починяют. Сложнее всего с дратвой – но мы умные, мы таскаем тонкие провода с раздолбаных платформ. И провода неплохо держат подошву… У нас есть ботинки – но разве кто выдаст нам пару носков? И это никак не волнует ни капо, ни механизмы. Зато носки есть у кадавров – боевая единица не должна стереть ноги… и потому нам приходится снимать носки с трупов, когда их привозят из Джунглей. Или, как тот же Гравер, договариваться со складскими. У нас в ходу онучи, они же портянки-обмотки. Самые везучие и прошаренные находят себе сапоги, обрезают покороче и щеголяют в них. Для сапог длинная портянка просто создана… У нас редко можно найти хороший и относительно целый комплект нижнего белья. Тем, кого отправляют на склады, дают особые задания, и труселя там стоят на первом месте в списке покупок. У нас стараются не упустить из виду ни одну емкость, что плохо лежит – вода очень ценна, и порой, стакан воды поднимает на ноги получше иного лекарства… У нас есть ИРП – многие номера недоедают, и только мы, бугры, можем решить эти проблемы. Мы и решаем, следя за нашим стадом, за их тощими телами и прописывая порой дополнительный паек. Мы помогаем отряду – но мы же и следим за порядком в нем.
А порядок и правда нужно наводить. И если с камерой и хабаром на сегодня покончено – то с людьми даже не начинали. Мы поднимаемся наверх, закрываем наш банковский сейф, кидаем ржавый ключ на прежнее место и выходим в общую камеру. Все трое – Щека, Сыкун и Девятый – уже здесь. Стоят в проходе и ждут наказания.
Смола, презрительно цыкнув зубом, скидывает ботинки и занимает место на своей полке. Мы рассаживаемся по своим – и таким образом все три штрафника оказываются словно в позорном круге.
Я оглядываю своих братьев-бугров. Смола уже снова оброс черной щетиной, она сливается с короткими волосами, грозя превратить волосы в подобие гривы, и делает его похожим на льва с подстриженной зачем-то гордостью. Пан, юркий, среднего роста и обманчиво тощий, ноги прячет под койку – он брезгует своими плоскими черными ногтями, которые старается подрезать раз в месяц–полтора. Желтый, сидя на своих нарах, подмигивает и осторожно, чтоб не заметили штрафники, вытягивает из-под простыни кончик сплетенного им шнура. И когда только успел?..