– Ну, подучи, – буркаю я. Тоже мне умник. Легко говорить, когда знаешь, куда бить и как… И тут же удивленно раскрываю рот – Ефим… соглашается!..
– Подучу. Да и вообще… Возьму-ка тебя под пригляд.
– И Ваську! – я удивлен донельзя – но не теряюсь, пользуясь случаем, пытаюсь выговорить максимум преференций. – Ее тоже!
– И Ваську, – соглашается он.
– И драться научишь? – недоверчиво спрашиваю я. Множество самых разных мыслей крутится у меня в голове. Ефим – из оружейников! А про них говорят, что где-то там у себя, тишком, они учатся даже и владеть оружием! Что если Ефим сможет научить и меня?!..
– Ваську, что ли? – удивляется он.
– Ее тоже!
– Девчонке не к лицу кулаки… – ворчит Ефим. – Да что ж с вами поделаешь… – он замолкает на какое-то время – мне уже совсем начинает казаться, что я борщанул и сейчас он откажет… – Кулаки – нет… – продолжает он, – а вот палка – в самый раз. Научим. Главное, чтоб сама захотела. Махать будет так, что пыль столбом…
Я с облегчением выдыхаю и, расслабившись, откидываюсь на жиденькую подушку. Что-то непонятное происходит, что-то совершенно безумное – я как будто вытащил из пачки счастливый билет. Фортануло! Но… почему?..
Батя Ефим никогда не говорил мне, почему вдруг он решил взять шефство – это его собственное выражение, «взять шефство» – над обычным пацаном, коих тысячи на Малолетке. Неужели только из-за того, что я заступился за девчонку?.. И лишь один-единственный раз он обмолвился, что я, мелкий шкет, странно напоминаю ему одного человека, которого он очень хорошо знал в прошлой своей жизни. Прямо так и сказал – «в прошлой жизни». Но кого именно – никогда не говорил. Ни я, ни Васька – мы не лезли с расспросами; нам вполне хватало его сказок. И впоследствии, когда батя Ефим погиб, я сильно жалел о том, что так и не спросил его об этом.
Рассвет я встречаю в каморке Ласки. В нашем бетонном муравейнике никто не видел рассвет – но часы на тумбочке, кое-как сляпанные одним из наших умельцев, показывают четыре утра. Пора. Едва брезжущая память подсказывает, что я могу гордиться собой – даже в полумертвом состоянии я кинул палку-другую и даже сумел слегка утомить свою женщину. Она спит – а я сижу на краю топчана и, легко постанывая, сжимаю свой гудящий калган. Ох ты ж с-с-сука… Уж гульнули – так гульнули…
– Лис? – доносится из-за занавески.
Это Смола.
– Я тут, братан… – с кряхтением отзываюсь я. – Че хотел?..
– Пора, братишка, пойдем. Скоро подъем.
От дерьмо-о-о…
– Лис?
Ласка, уже накрытая простынкой, приподнимается на локте и смотрит на меня.
– Да?