Через несколько минут, когда часы только пробили девятнадцать, они припарковали машину домов за двадцать от предполагаемого места жительства ученого и были почти разочарованы тем, что даймон жил в самом обыкновенном районе, застроенном невысокими домами, расположившимися вдоль спокойной тенистой улицы. Они собирались выйти из машины, но тут снова зазвонил телефон Грейс. Наис с отчаянием посмотрела на нее, но инспектор уже узнала номер спасательного отряда, отправившегося на помощь Йену, и машинально ответила на звонок. Ее сердце, и без того бившееся часто, сейчас бешено заколотилось.
— Миссис Кемпбелл? Вам звонят из спасательной службы Инхнадамфа.
— Я вас слушаю, — ответила она, чувствуя, как сердце сжалось от тревоги.
— Мы нашли молодого проводника, местонахождение которого вы нам указали.
— Как он?
— К моменту нашего прибытия у него произошла остановка сердца.
Грейс почувствовала, как ее охватывает паника.
— Мы сумели его реанимировать, но он в коме, и я не могу делать прогнозы относительно развития ситуации.
Грейс прикусила внутреннюю сторону щеки.
— Куда его госпитализировали?
— Мы направляемся в Рэгмор-хоспитал.
— Спасибо за то, что вы делаете. Прошу вас, свяжитесь с его семьей — они содержат гостиницу в Инхнадамфе.
— Договорились. Но, учитывая характер раны потерпевшего, очевидно являющейся следствием нанесенного ему удара, и обстоятельств инцидента, информирую вас, что мы должны сообщить о случившемся в полицию.
— Я сама инспектор полиции, и мое начальство уже в курсе, но, несмотря на это, вы можете действовать согласно существующим инструкциям. Большое спасибо.
Грейс положила телефон на бедро и уставилась в пустоту. Через несколько секунд Наис нарушила молчание:
— Я слышала. Он не умер, а ты сделала все, что могла.
Грейс покачала головой, грудь разъедала жгучая кислота осознания своей вины.
— Мне не следовало брать его с собой.
— Если бы он не сопровождал тебя, ты не нашла бы склад, мы бы не встретились, ты не помогла мне найти штаб-квартиру «Гадеса» в Эдинбурге и…
— Я знаю.
Грейс вновь ощутила нездоровый голод, терзавший ее в прожитые мрачные годы. Это болезненное желание съесть пирожное или что-то очень сладкое, чтобы заглушить страдания, причиняемые жизнью.
— Эй! — позвала Наис, беря Грейс за плечи.
К ней так давно никто не прикасался, что она непроизвольно отпрянула назад. Наис убрала руки и отодвинулась.
— Прости, — сказала она. — Мне не следовало.
— Нет, это я схожу с ума, — ответила Грейс. — Пошли.
— Уверена?
— Да, — ответила она.
Она выщелкнула из рукоятки пистолета магазин и удостоверилась, что он полный.