Римо глянул на Чиуна, удовлетворенно скрестившего руки в складках кимоно.
– А куда вы мне предлагаете отправиться?
– Я не хочу, чтобы вы находились в континентальной Америке. Как насчет Караибских островов? – спросил Смит.
– Сент-Мартин? – подсказал Римо.
– Нет. Слишком близко от наших компьютерных запасников в Гранд-Кейсе. Как насчет Багамов? На Малой Экзуме идет строительство курортного кондоминиума. Отдохните там. Вы ведь всегда хотели иметь дом. Купите себе бунгало, – посоветовал Смит. – Недорогое.
– Я хотел иметь дом в американском городке, на американской улице, с американской семьей, – горько отозвался Римо.
– Это все, что мы можем сейчас для вас сделать, Римо. Но вы должны помнить: то, что вы делаете, позволяет остальным американцам осуществлять такую мечту.
– Возможно, – сказал Римо. – Простите, что вытащил вас в коридор. Но ведь я и в самом деле прекрасно себя чувствую.
– Не сомневаюсь, – кивнул Смит.
– Я правду говорю, – обратился Римо к Чиуну. И даже Чиун вроде бы согласился с Римо. Но никто ему больше не верил, даже он сам.
На остров Малая Экзума, где располагались новые совладения фирмы “Дель Рей”, прибыл кореец. Он был одним из первых покупателей пая. Настоящий кореец в корейской одежде.
– Ладно, папа, – согласился Реджинальд Воберн Третий. – Я берусь за это дело.
– Когда? Он уже здесь, как раз там, где нашли камень. Силы космоса за нас. Пришло время мести. Сейчас настал час поразить одного из тех, против кого наши предки оказались бессильны.
– Ты имеешь в виду корейца, который приехал туда, где наши предполагаемые предки зарыли камень седьмого пути? Да знаешь ли ты, сколько в мире корейцев? Тебе известно, как много доводов против того, что именно этот конкретный кореец и есть потомок наемного убийцы, которому следовало чего-то там заплатить в самом начале?
– Реджи, я не приму никаких отговорок. Это твой долг перед семьей.
– Я просто не верю, что этот кореец – какой-то особенный, – возразил Реджинальд.
– А веришь ли ты в те деньги, что выдаются тебе на содержание?
– И весьма искренне, отец.
– Тогда, по крайней мере, начни действовать. Покажи всей семье, как ты делаешь хоть что-то.
– Что именно?
– Что-нибудь, – ответил ему отец.
– Ты хочешь сказать, я должен начать отстрел всех корейцев, которые только покажутся поблизости?
– Что тебя беспокоит?
– Я не хочу никого убивать. Это меня и беспокоит. Я не хочу никого лишать жизни.
– А ты когда-нибудь убивал? – спросил отец Реджинальда.
Он сидел напротив молодого человека на просторной белой веранде дома в Палм-Бич. А сам молодой человек еще не осознал по-настоящему, что это значит – иметь дело со всей семьей.