Я снова посмотрела на мужчину на больничной койке.
— Что с ним? Кома?
— Думаю, да.
— Тогда зачем мы здесь? Как мы можем помочь?
— Древо не знает, что такое современная медицина. — Егор устало посмотрел в темное окно. — Поэтому нам остается только ждать…
Сердце заныло от грусти и беспомощности; на глаза навернулись слезы. Егор с сочувствием посмотрел на меня:
— Не стоит плакать. Это естесственный ход вещей.
— Тогда к чему вообще этот Дар? Может не стоит тогда вообще напрягаться? Кого-то спасать? А просто довериться судьбе? — в моем голосе появились злые нотки.
Егор удивленно поднял брови, потом спокойно произнес:
— Я кое-что узнал о твоем отце.
Я тут же встрепенулась и приготовилась внимательно слушать. Егор продолжил:
— Скажем так, в мире Хранителей его не жалуют.
Он смотрел на мою реакцию.
— Что ты имеешь ввиду? — я впервые слышала что-то о моем отце от чужого человека.
— Он один из немногих, кто пошел против системы. Твой отец считает, что Святая Сотня возомнила себя самим Господом Богом и решает продлить жизнь тем, кому суждено умереть…
Я резко вздохнула. Сердце запульсировало прямо в висках.
— Откуда ты все это знаешь?
— Это слухи, которые мне передала моя мама. Она работает в архиве Сомнологического Центра и через ее руки проходят многие документы. Но это всего лишь слухи. Выгодные всей верхушке. Интересно то, что восемнадцать лет назад, твой отец был главным обвиняемым в Судебном разбирательстве. Позже все судебные документы уничтожили, но мама видела некоторые отрывки…
— Какие?..
— Обвиняемой стороной была сама Елена Соколовская! — он торжественно сверкнул глазами, будто доказал сейчас теорему Ферма.
Наткнувшись на мой недоуменный взгляд, он вздохнул:
— Я все время забываю, что ты ничего не знаешь. Елена Соколовская нынешняя глава Сомнологического центра, ну и дочь бывшего главы Центра — Владимира Андреевича Соколовского.
— Аа. Да. Его именем и назван этот Центр.
— Точно. То есть твой отец скорее всего перешел дорогу влиятельным людям.
Я снова судорожно вдохнула.
— А вдруг он предатель? Мы же не знаем в чем именно его обвиняли?
— Согласен. Вопросов много. Но мы уже кое-что откопали, верно? Ну, чего ты расстроилась? Не думаю, что твой папа предатель. Давай верить в лучшее.
Я закусила губу и погрузилась в сои мысли, потом вдруг спросила:
— Я так понимаю, все это — не та информация, которой мама охотно делится с сыном?
— Ты права. Но, если сын обещает приехать на Ежегодный Осенний бал и побыть два дня с мамой, она готова даже не спрашивать, зачем ему такая информация.
Я тут же вспомнила про письмо и про бал.