«Лучше бы и правда он меня ещё тогда слопал. Не пришлось бы мне убегать и стоять вот так, как дуре».
— Ну, раз ты настолько несерьезно относишься к моим словам… Лес не может оставить безнаказанной человеческую наглость.
— Глаза выколешь, что ли? — спросила Тилли, внутренне содрогаясь от страха…, но почему-то не такого сильного, как она ожидала. Конечно, девочке было мерзко представлять, как она будет ходить в абсолютной темноте, испытывая режущую боль на месте глаз, но Тилли к этому давно была готова. Не раз, возвращаясь поздно ночью домой, Тилли закрывала глаза, представляя себя абсолютно слепой, как мама. Ведь именно так и заканчивают «глазачи»: либо их съедают, либо они лишаются своих волшебных глаз — и этот вариант Тилли нравился, пожалуй, даже больше.
Хотя это, должно быть, ужасно больно.
— О, нет! Это слишком просто для такого проступка. Подумаешь, глаза! Я ел их тысячами: они не так вкусны, как человеческие сердца, и не способны насытить моё голодное брюхо. Нет, твой проступок куда страшнее и заслуживает большего наказания!
— Тогда что ты сделаешь? — озадаченно спросила Тилли. У неё закрались нехорошие, страшные подозрения. Неужели он нарушит обещание и кого-нибудь слопает? Нет, это же невозможно! Он слово дал!
«Это же феи, — лихорадочно думала она. — Слово дал, слово взял, и никакой разницы. На всё им, гадам, наплевать, так что и этот, пожалуй, нарушит».
Однако её размышления прервали слабые крики. Паучий Король неподвижно замер, и все его глаза обратились в сторону источника шума. Девочка тоже прислушалась, желая расслышать, кто же это ночью не спит, а ходит и голосит по страшному, темному лесу.
— Тилли! Тилли! — надрывался голос, и Тилли с ужасом узнала, чей это был крик.
— Ты знаешь его? — спросил Паучий Король, не сводя все свои восемь глаз с побелевшего лица Тилли.
— Н-нет, — выдала она скорее случайно, чем намеренно: её мысли были заняты другим и совсем не следили за языком. — Я правда его не знаю, честно!
Паучий Король наклонил к ней свою голову, так, что Тилли могла разглядеть через серую кожу чудовища тонкие чёрные вены. Они были очень длинными, и шли через всю шею вниз, к вороту пальто, так что казалось, будто они вырастали прямо из него.
— Зачем ты мне врешь, дитя, — печально произнёс Паучий Король, и сердце Тилли ухнуло куда-то в пятки.
— Нет, я не вру, — дрожащим голосом сказала она. — Нет, правда, не вру, я вовсе его не знаю!
— Тилли!!!
— Я правда его не знаю, — более уверенно произнесла Тилли, сжимая края юбки до побелевших костяшек. — Спроси его имя, и я не смогу назвать.