Дрожа от холода и усталости, Тилли нашла небольшую полянку, на которой не было никаких фейских нор. Земля была очень твёрдой и холодной, трава не росла вообще, да и корни торчали как-то особенно остро.
Но, по крайней мере, там не было фей.
«Вот и всё, — думала она, устраиваясь на земле. — Либо от холода околею, либо меня кто-нибудь съест. Всё равно помру, так что наплевать».
И тут же заснула, не думая больше ни о чём.
— Я весьма разочарован тобой, дитя. Кажется, ты не приняла всерьез мои слова, раз ты считаешь, что можешь так просто гулять по лесу.
Мрачная и вечно тёмная поляна, деревья, заросшие паутиной, обёрнутые в плотный кокон трупы… словно Тилли не уходила из этого ужасного места. Паучий Король возвышался над ней, недовольно скрестив тонкие руки-лапы на груди. Девочка зачарованно глядела на него, понимая, что теперь видит его достаточно хорошо и не знает, зачарована ли она его уродством или, напротив, оцепенение удерживает её от потери чувств.
Паучий Король немного изменился с их последней встречи. Его лицо стало чуть более человеческим, скулы — очерченными, на лице отчетливо виднелся тонкий с горбинкой нос, кожа приобрела оттенок серой древесной коры, а яркие алые губы скривились в выразительной, немного неестественной гримасе. Однако он весь был густо покрыт тоненькими ворсинками, как будто на нём всё ещё оставалась паучья шкура.
Да, паучья шкура. Конечно.
— Ты должна гордиться тем, что тебе предоставлено, — сообщил Король, сопровождая свою речь не то присвистыванием, не то шипением, не то многократным эхо. — Наглая девчонка! Думала, раз я отпустил, то тебе больше не грозит никакая опасность?!
— Я убегала, — робко подала голос Тилли. — Я правда убегала, ты же видел…
— Вы слышали, она убегала! — обратился Король неизвестно к кому, и со всех сторон послышался смех. Тоненький, страшный, издевательский, бьющий по ушам и заставляющий сгорать со стыда. Кто же это смеётся?..
— Я же не виновата, что она ко мне прибилась, — произнесла Тилли, прикусывая губу. — Я же не виновата…
— Нет, виновата, — прошипел Король, и в его многократно усиливающемся голосе слышалось искреннее презрение. — Надо было скормить ту девчонку дракону и уходить самой!
— За что ты хочешь с ней так обойтись? — тихо спросила Тилли. — Что она тебе сделала?
— О, девочка, девочка, — голова на длинной змеиной шее укоризненно покачалась из стороны в сторону, и Тилли не могла отвести от неё взгляд. — Неужели какая-то златовласка для тебя дороже собственной деревни?
Тилли не хотелось об этом думать, но она не могла отделаться от неприятной мысли, что Король абсолютно прав: сколько времени Тилли потратила на ту девчонку! А могла бы быть уже далеко, намного дальше, чем теперь… Но нет, всё её доброта, дурацкая и никому ненужная. Теперь та девчонка под деревом дрыхнет, а Тилли стоит наедине со своей судьбой и не знает, куда ей деваться.