Кейтилин чувствовала себя очень неловко: ей было страшно, она уже заранее боялась этих существ, они представлялись ей абсолютно ужасными людоедами… Но то, как мама заботилась о своих детях, как она сейчас за ними ухаживала после нападения дракона, заставляло Кейтилин думать, что, возможно, эти создания не такие уж и плохие, и, возможно, им стоило хотя бы поговорить друг с другом…
А Тилли просто пыталась справиться с охватившим её ужасом и ждала, когда этот кошмар закончится. Внезапно раздался хруст разделываемого мяса, и девочка чуть не потеряла сознание: Тилли даже думать не хотелось, кого там разрезают эти твари.
— Вот, ножечка для Беляночки, ручечка для Розаночки…
— А мне, а мне? — заканючил наиболее противный из голосов, режущий уши своей неестественностью.
— А тебе — по губе, и по жопе палкой! — сурово ответил мужеподобный голос и раздался сильный шум, словно кого-то со всей дури ударили по голове. Этот кто-то с грохотом повалился на пол и огласил избу противным криком на одной ноте. — Ишь чего захотела, у сестриц своих еду отнять! А ну марш печку топить, или я тебя саму в печку брошу!
— Так уже кида-а-ала-а-а, — громко ныло существо, поднимаясь на ноги. Но, по всей видимости, спорить не стало: не затыкаясь ни на мгновение, оно направилось к печи, с шумом достало крышку и начало подкладывать толстенные тяжеленные дрова. От этого шума и тяжелых запахов начинала болеть голова даже у Тилли, а Кейтилин так и вовсе едва справлялась с тошнотой. К тому же в коробе было ужасно душно сидть…
Ко всем звукам добавилось жалобное блеяние. Кейтилин неожиданно вздрогнула, и Тилли едва сдержалась, чтобы шикнуть на неё. Нашла время шевелиться! Что на эту придурошную нашло вообще?
— Кто тут такой вкусный? Кто такой маленький? Ишь, смотри-ка, лягаться пытается! Какой борзый козлёночек, толстенький, вкусненький!
— Не хочу козля-я-ятину, — продолжал тянуть надрывно мерзкий голос. — Хочу челове-е-ечину…
— А ну заткнись там! — и очередной удар вновь опрокинул жалующееся чудовище на пол. Короб заметно пошатнулся, и девочки едва удержали его от падения. — Как будто бы кто-то тебя спрашивает! Нет, ну вы посмотрите, какая наглая! Жрёт за семерых, не работает, а всё туда же! Человечину она хочет! Да ты своего Тома Круглую Голову не доела!
Противный голос начал жаловаться на то, что он маленький и костлявый, а Тилли посетило странное и в то же время ужасное чувство узнавания: неужели это имя ей знакомо?.. Где она могла его слышать прежде? Ведь точно где-то же слышала, но среди знакомых, кажется, ни у кого не было такого прозвища…