— Он думал, что ползёт к берегу, — захихикал фир-дарриги, сидевший на спине Тилли, — а на самом деле попал в самую глубокую трясину!
— Отличная была шутка! — перебил его другой сородич, молодой и с торчащей по всему лицу клочковатой шерстью хорька. — А я попрыгал на голове у той маленькой гвитлеонши! Сколько смеху было!
— Тоже мне, хорошая шутка, попрыгал он по голове, — фыркнул третий фир-дарриги. — Эка невидаль! Вот когда мы с Томом изображали сестрицу Солнышко, чтобы столкнуть тех малолеток в болото — вот это действительно было смешно!
«Вот ублюдки», — свирепо подумала Тилли, слушая рассказы фир-дарригов. Ей вовсе не было жалко гвитлеонов и Огонька, но самодовольное хвастовство главных шутников Гант-Дорвенского леса изрядно рассердило её: сволочи, нашли чем хвалиться — попавших в беду потопили и обманули!
— Ну будет, будет, — остановил поток речей Томас Рифмач. Хотя он это делал с явной неохотой: даже Тилли было видно, что он получает искреннее удовольствие от этих рассказов. — В общем, милая, так ты нас не прогонишь. Этот скучный спригган застрял там надолго, и к тому моменту, как он освободится (если, конечно же, не утонет), мы уже сотню раз успеем отдать тебя Паучьему Королю. Или…
Тилли задержала дыхание. Она и не думала, что фир-дарриги могут исполнять приказы Паучьего Короля, а не только беспределить ради своего удовольствия. Может быть, конечно, слова, сказанные Рифмачом, тоже были такой дурацкой шуткой, просто чтобы напугать глупую Тилли… но разве не знает она, что фир-дарриги — одни из любимых детей Паучьего Короля?
И к чему было сказано это «или»? Ещё, главное, смотрит с таким намёком на неё, сволочь. Смеётся, потешается, думает, что Тилли совсем глупенькая и не поймёт, о чём он с ней говорит.
И ведь абсолютно прав же, Тилли в самом деле не понимала, к чему он клонит.
— Или что? — наконец не выдержала она.
— Эй, не перебивай, глупая девка, это нечестно! — моментально вспыхнул Рифмач, и Тилли испугалась: она не видела прежде фир-дарригов в такой ярости. Впрочем, он тут же успокоился, ленивая коварная улыбка вернулась обратно, и Рифмач продолжил: — Скажи, ты больше маму или папу любишь?
Тилли опешила. Она не сразу поняла смысл этого вопроса, и он ей показался бессмысленным. Мама или папа… да причём тут они вообще? Зато потом Тилли всё поняла и вновь испугалась: что ж, мама рассказывала ей, это одна из любимых игр фир-дарригов — когда они заставляют человека делать выбор, постепенно подводя его к самому страшному. То есть сначала спрашивают о клубнике и чернике, после чего выбранные ягоды падают изо рта, затем про кошку и собаку, и потом показывают труп того животного, которое не было выбрано… ну и так далее, пока человеку не придётся выбирать между своей жизнью и чужой.