— Султанбек не грабил. У Султанбека есть свой скот! Давай моя скот, тысяча баран.
— Ты его за границу угнал и променял вот на эти английские винтовки.
— У-у-у, шайтан! — закричал Султанбек и отбежал. — Стреляйт!
Те же три басмача вскинули винтовки. Вороненые стволы угрожающе покачивались в воздухе, но страх прошел, и меня охватила досада и ненависть. Мне хотелось крикнуть: «Стреляй! Не терзай душу!»
Но ко мне подбежал басмач и развязал руки. Мне вернули маузер.
— Благодари его, — скрипя зубами, сказал Султанбек, показывая на Сары-Сая. — Ты друг святого, и мусульмане не убьют тебя, хотя ты и неверный.
Мы подошли к коням. Как во сне, я отвязывал потертые поводья, трепал стриженую гриву Огонька. Конь ласково терся о мою руку. Мне не верилось, что я живой, веду лошадь, возвращаюсь на заставу. Я уже не думал, что мне придется идти по этой тропе.
— Шакалы! Могли убить! — Сары-Сай был взволнован и смотрел на меня испуганно и выжидающе.
Я искоса взглянул на него. Страшная догадка вдруг промелькнула в моем сознании: а что, если Сары-Сай нарочно подстроил все это? Привел меня к басмачам, чтобы потом выглядеть моим спасителем?!
— А где же снежный барс? — спросил я. — Мы шли сюда посмотреть на него.
На лице Сары-Сая было недоумение: «Ему еще мало, барса захотел».
— Ну его к шайтану, этого барса, — недовольно проворчал Сары-Сай, а глаза по-прежнему сверлили меня.
— А может, его не было?
Сары-Сай резко повернулся:
— Ты что, комиссар? Голова имеешь? Идем! Смотрим! — обиделся старик.
Мы свернули с тропы, повели коней по скату горы и вскоре остановились под нависшим серым, как земля, козырьком скалы, густо иссеченной трещинами. В одной из трещин была зажата голова снежного барса. Ничего особенного он из себя не представлял. Висела обыкновенная бурая кошка, только большая, пятнистая, с длинным рыжеватым хвостом.
— Ну что? Видишь? А ты думал: плохая Сары-Сай. Мой знает: думал.
— Ничего я не думал. Я думаю: «Почему Султанбек отпустил меня?» Вот этого я никак не могу понять.
— Это понятно, — сказал старик. — Сары-Сай — святой человек, ишан, а коран гласит: «Не поднимай руку на святого и друга его, ибо друг, как и сам святой, одинаково неприкосновенны». А ты друг мой, и тебя Султанбек не может убивать.
И все-таки эти слова не рассеяли моих сомнений.
«Кто же ты такой, Сары-Сай? — думал я. — Друг или враг?»